Судный день - стр. 34
Он встал в очередь на выход, но уже у самого трапа вдруг раздумал выходить и прошел в пилотскую кабину. На всякий случай достал из кармана журналистское удостоверение.
В кабине было тихо. Один из пилотов жадно пил воду прямо из литровой бутылки, другой поливал минералкой лицо, голову – и в этом действе был что-то такое, от чего и Штольнев почувствовал влагу под веками. Расспрашивать летчиков он посчитал крайне неудобным. Едва сдерживая дрожь, пошел на выход.
Какая разница, что и почему случилось, важно, что благополучно приземлились и, возможно, все обязаны жизнью этому лысоватому в белой сорочке с галстуком мужику, который охлаждал себя обычной минералкой… Позже он прочтет в газетах, что авария по существу была неотвратимой, что только благодаря высокому профессионализму… И так далее…
Выйдя на бетонку, он поразился обилию пожарных и машин «скорой помощи». Слышались причитания и слезы радости, кто-то выкрикнул «Всем чертям назло мы долетели!» «Да, кто-то, видимо, очень хотел, чтобы я сюда не добрался, но потом передумал… А с какой целью?» Штольнев достал сотовый и набрал московский номер Чагина. Ученый оказался на месте. Сообщил что завтра вылетает в Иркутск, пообещал созвониться с лабораторией в долине Ивановки и распорядиться о встрече журналиста. Это была приятная новость, ибо ничто так не нервирует командированных людей, как перспектива какого-нибудь бытового неустройства…
Штольнев прошел в аэровокзал, ему нужна была городская справка, чтобы узнать, как добираться до устья речки Ивановки. Оказывается, конец не близкий: 106 километров.
Автобус должен был подойти через четыре часа. Журналист зашел в кафе, в нем было прохладно, вкусно пахло. В меню значился холодник с оливками. Но когда официантка принесла заказ, Штольневу вдруг стало дурно: видимо, дал о себе знать перенесенный в полете стресс. Он еле успел добежать до туалета, где его больно вырвало желчью. Сам виноват, не надо было курить натощак… Умылся холодной водой и все еще ощущая слабость в ногах вернулся за столик. Есть холодник не стал, выпил стопку водки, зажевав ее соленым ломтиком омуля.
Затем он дошел до автостанции, нашел местечко попрохладнее и поуютнее и принялся читать снятый с компьютера материал своего шефа о Байкальском подводном телескопе.
Начал с преамбулы: «В зимнюю экспедицию 1992 года в расчетной точке озера Байкал, на глубине 1370 метров, на расстоянии около четырех километров от берега, был установлен несущий каркас телескопа, подведены донные кабельные линии, связывающие его с береговым компьютерным центром управления и обработки данных. В апреле 1993 года была введена в эксплуатацию первая, а в 1996 году – вторая очередь установки. С этого момента Байкальский нейтринный телескоп наряду со сверхчувствительными детекторами MACRO (Италия) и SUPERKAMIOKANDE (Япония) вошел в число трех крупнейших в мире установок для исследования нейтрино высоких энергий. На нем зарегистрировано свыше трехсот миллионов мюонов космических лучей и выделены первые события от нейтрино высоких энергий. Поиск новых элементарных частиц и редких процессов ведется на недоступном ранее уровне чувствительности. В ходе зимней экспедиции 1998 года монтаж глубоководного детектора был окончательно завершен. Наступило время полномасштабных экспериментов.