Сторож брата. Том 2 - стр. 4
– Дом выдан пожизненно, у Рихтера имеется контракт с Камберлендом.
– Что ж. Контракт – это всего лишь бумага.
– Что вы имеете в виду? Вы хотите отменить контракт?
– Именно об этом и речь, – с суровой простотой сказала миссис Кингсли, – ваш муж (вы ведь еще не в разводе?), насколько понимаю, выбрал режим Путина?
– Донос на вас написали, – сказал Колин Хей. – Ну этот, как его там, лысый такой. А мы ходим и проверяем каждый донос. Дурацкая работа, если честно.
– Наш долг, – сказала миссис Кингсли. – Итак, вы поддерживаете агрессию на Украине?
– Как я могу поддерживать? Я с детьми сижу.
– Важно, чтобы до вас дошло, в какую непростую ситуацию вы попали. Мы хотим вам добра. Я лично желаю вам разобраться в самой себе. Демократии брошен вызов. Английские законы меняются. Решено изымать имущество у преступных олигархов.
– При чем тут мы?
Сюзен Кингсли оглядела кухню и собрание игрушек.
– Допустим, вы не олигархи. Однако показательно игнорируете английское общество. Не посещаете наши собрания. Мы, знаете ли, по четвергам чай пьем все вместе. В чайной комнате Гусбери, около универмага «Маркс и Спенсер», мы пьем чай со скоунами. Весьма пристойное заведение.
– Там работает кассиром сестра моей супруги, – сообщил Гормли. – Отменные сэндвичи.
– Сэндвичи с огурцом и лососем. Мы пьем чай, обсуждаем вещи. (Discuss things.) Вы могли бы с нами обсуждать вещи. Но, судя по всему, вы не хотите обмениваться идеями. (Share ideas.) Вы желаете обсуждать вещи и обмениваться идеями с обществом?
– Обмениваться идеями? – спросила Мария.
– Да, обмениваться идеями.
– Но у меня нет идей.
– Но взгляды у вас есть? Вы должны ими поделиться.
– И взглядов нет.
– Я имею в виду мысли, – снисходительно пояснила миссис Кингсли. Надо быть терпеливой к иностранке, которая не освоила английский словарь. – Английский язык весьма трудный, понимаю. Взгляды – это мысли. Понимаете? Иметь взгляды – это значит иметь мысли; мы, англичане, имеем свое мнение и выражаем собственные взгляды. Так принято в нашей стране. Какие у вас имеются мысли?
– Я своих детей люблю. И люблю мужа. Других идей нет.
– Мужа любите? – Сюзен Кингсли осуждающе, участливо и скорбно смотрела на Марию. Да, можно наблюдать сумбурные, неосмысленные чувства; что ж, и это тоже эмигранту можно простить. Видимо, тощая женщина не лжет и действительно испытывает симпатию к своему супругу, к неверному и слабовольному человеку. Известно, что славянская женщина по натуре – рабыня. Трудно ожидать иной реакции. Сюзен Кингсли знала, что такое мужская неверность. Много лет назад у ее супруга, мистера Кингсли, была короткая связь с их дантистом, поляком Збышеком Кислевским, розовым блондином. Но мистер Кингсли сумел пройти испытание с достоинством. Семья не пострадала, мистер Кингсли раскаялся в содеянном, мистер Кислевский сменил практику; супруги Кингсли, примирившись, слетали на Майорку. Вряд ли их русский сосед Марк Рихтер способен на такое. Чтобы поступить так, необходимо внутреннее достоинство. Сомнительно, что славянам присуще бытовое благородство. Весьма маловероятно.
– Дети, понимаю. Да, дети. Наш сын уже вырос и работает в банке «Ллойд». Дети, бесспорно, занимают некое время. Но существуют иные вещи, помимо ваших детей. – О муже худой женщины Сюзен Кингсли тактично решила не упоминать. – Гражданский долг. Политика. Вы знаете, что это такое?