Сторож брата. Том 2 - стр. 3

– Все так. Но надо людям помогать, – сказал лев Аслан.

– Наш долг – защитить человечность, – сказал Марк Уллис. – Человечность, которую взрослые забывают.

В разговор вмешался толстый медведь-панда, которого звали По. Это был тот самый новый медведь, которого Мария недавно встретила в магазине около школы. Оказалось, что бамбуковый медведь По сидел подле кошки Мурочки на коленях у Марии, просто его не сразу заметили.

– Человечность – это то, о чем писал Конфуций, – сказал панда По.

– И что именно он писал? – уточнил Кролик и снова поправил очки.

– Конфуций писал, что всем надо быть добрыми.

– Доброта – это мед, – сказал Пух. – Вот что такое человечность.

– Доброта – это когда ни у кого нет прав, потому что права ни к чему, – сказал Аслан.

– Доброта – это когда никого ни с кем не сравнивают, – сказал Марк Уллис. – Даже людей с нами нельзя сравнивать. Они нисколько не хуже нас. Просто другие.

– А люди нас сравнивают с собой и говорят, что мы не настоящие, – сказал дядюшка Френдли. – Верно, Ры?

Тигр Ры зарычал, но не сказал ничего. За него ответил гном Тонте.

– Про Пуха говорят, что у него опилки в голове. Про гномов рассказывают, что гномы жадные. А мы просто рудокопы.

– А еще говорят, что мы убегаем от хозяев, – сказал Пятачок. – И ссоримся с детьми.

– Мы не ссоримся, – заверил его Пух, – меда, желудей и чертополоха хватает на всех.

– А если не будет хватать, станем работать вместе с гномами, – добавил Пятачок, самый маленький, но упорный и храбрый.

Они бы еще долго беседовали, но раздался стук в дверь; электрический звонок давно не работал, в дверь стучали долго.

– Неприятный стук, – сообщил Кролик. – Кто-то барабанит в нашу дверь.

На пороге стояла соседка миссис Кингсли, ответственная по улочке Черч-роуд за соблюдение распорядка в выносе мусора, а за ее плечом – печатник Колин Хей, член добровольной дружины, и младший бурсар Камберденд-колледжа, Алекс Гормли, отставной майор со стеклянным глазом.

– Мы к вам, миссис Рихтер, – сказала Сюзен Кингсли. – Поскольку вы не ходите на наши собрания, принято решение вас навестить.

– Входите, – сказала Мария, – правда, муж в отъезде. Мы с детьми собираемся чай пить.

– Именно потому, что ваш муж Марк Рихтер в отъезде, мы и пришли, – сказала Сюзен Кингсли, неумолимо глядя в глаза эмигрантке. – Поступил сигнал, что Марк Рихтер уехал в Россию.

– Ну и решили проверить, – сказал Колин Хей. – Вдруг вы все уехали. – Колин не особенно любил допросы. Растащить драчунов на матче регби – это дело стоящее. А допросы жильцов он не любил.

– Что вам надо проверить? – спросила Мария. – Хотите поглядеть, как мы живем?

Сюзен Кингсли, настроенная на укрепление общежития во вверенной ей улице, отличалась (как многие британцы) простотой и резкостью в общении с нижестоящими и в особенности иностранцами.

– Подробностями вашего быта не интересуюсь. Но пару вопросов обязана задать. Если не ошибаюсь, вы русская?

– Да, – сказала Мария.

– Но выбрали для жизни Великобританию.

– Не выбирала.

– А как вы сюда попали?

– Мой муж здесь работает, – сказала Мария и поглядела на стеклянный глаз Гормли. Отставной майор, бурсар колледжа, распределявший жилье, кивнул.

Затем Гормли сказал:

– Ее муж больше не работает. Уехал.

– А дом, стало быть, остался за его женой, – уточнила Сюзен Кингсли. – Правильно я поняла?