Сторож брата. Том 2 - стр. 31
– А за что борется? За присоединение феодальной элиты к гигантской капиталистической структуре? Или за права трудящихся своей страны?
– Но ведь революции бывают не только социалистические! – крикнула Соня в отчаянии. – Зачем все сводить к социализму! Существуют революции демократические! Да! Либерально-демократические революции!
– Как Февральская?
– Да! Да! Как Февральская!
– Соня, для революции нужна программа. Хотя бы черновик плана. Звучит один лозунг, только тот, что произнес Гучков, военный министр Временного правительства Февраля. «Мы должны все объединиться на одном – на продолжении войны, чтобы стать равноправными членами международной семьи». Наши конвоиры повторяют его слово в слово. И ничего больше.
– В этом отношении все ясно! Украина стала форпостом Запада! Украина желает идти путем Европы!
– Каким именно из путей? Таковых несколько.
Соня Куркулис хмурилась и не соглашалась.
– Вы не будете отрицать, Марк Кириллович, что народ предал интеллигенцию. Значит, мы не должны давать народу программу.
– У вас программы нет, – сказал Рихтер.
Что мог Рихтер сказать Соне? Интеллигенты путинской поры, думал он, тяготились тем, что косное население не понимает своего предназначения – пойти в перегной. Не за народ, отправленный нынче умирать, болела душа: мобилизованных дураков презирали. Интеллигенты русской столицы страдали за порушенный комфорт убеждений, за хорошо забаррикадированное невежество, которое было декорировано корешками нечитаных книг и общими фразами, повторяемыми в гостиных. Прогрессивное сознание не требовало ни ежедневного чтения, ни сомнений, ни знания жизни другого. Требовалось усвоить нехитрую мантру: «западная цивилизация = рынок + демократия + технологический прогресс», и эта мантра, многажды проговоренная в кружках и редколлегиях, держала интеллигентов в тонусе. Сегодня, во время войны с Украиной, интеллигенты вложили всю энергию обиды от разрушенной мечты, всю энергию, направленную на обеспечение комфортного колониального существования, – в ненависть к азиату, воплотившему бунт варварства против цивилизации.
Автор должен заметить, что сам Рихтер, несмотря на свою эмиграцию, был точно таким же интеллигентом, и такой же упрек он должен был бы адресовать прежде всего самому себе.
Не революция на повестке дня, нет! Для интеллигента подлинной революцией является истребление варварства.
– Я поняла, как вам надо ответить! – воскликнула Соня Куркулис. – Революция сегодня – это не борьба с капитализмом! Это борьба цивилизации с варварством!
– Как вы определяете варвара? Леви-Стросс однажды сказал: варварство – считать, что существуют варвары. И апостол Павел говорил о том же. Давайте начнем с того, что уравняем «цивилизацию» в правах с «варварами».
– Революция и религия? Не смешите!
И в заметенном снегом поезде, стоящем в российских снегах, Марк Рихтер подумал, что единственный достойный выход из Столетней войны – это путь Джироламо Савонаролы.
– Кристоф, – спросил Марк Рихтер у попутчика, зубастого социалиста, – вы никак не связываете свое христианское имя с вашей социальной позицией?
– На что вы намекаете? – зубы веером и подозрительный взгляд.
– Скажите, – спросил Рихтер польскую монашку, – вы готовы ради веры в Иисуса строить республику нищих?