Сторож брата. Том 1 - стр. 45

– Иоанн Богослов считает, что люди после воскрешения получают тот же земной облик, что и Спаситель.

– То есть условный облик?

– Можно сказать так. Все мы – люди, и только люди.

– Одинаковые?

– Безусловно.

– Но как происходит распределение в ад и рай? Архангел взвешивает совершенно одинаковых людей. Весы Архангела различие устанавливают. Что если архангел выхватит из толпы сразу двух праведников? Или двух грешников? Что покажут весы?

– Весы сопоставят тяжесть грехов грешников и степень праведности праведников.

– Значит, один из грешников окажется в роли праведника по отношению к другому грешнику. И один праведник станет грешником по отношению к другому праведнику?

– Возможно.

– Скажем, предатель предает того, кто предал другого. Что покажут весы Архангела?

– Мы опоздаем, – сказал Бобслей, который любил хорошо покушать, – пора за стол.

Ученые вороны, ведомые мастером, двинулись в направлении средневековой трапезной. Темные силуэты, тяжелые мантии, сакрально выверенные движения – они чинно взошли по ступеням на пресвитериум и чинно расселись за жертвенным столом, сообразно распределенным местам.

Паства (то есть студенты колледжа) взирала снизу вверх на high table; близился торжественный момент евхаристии – преломят хлеб и отведают вино.

Массивный жертвенный стол, сложная сервировка, три разнокалиберных бокала для разных вин. И – непременное условие таинства евхаристии – таблички с именами гостей, столь же необходимые в застолье, как этикетки на винных бутылках. Таблички были установлены напротив каждого из кресел, дабы соблюсти нужную композицию в беседах и необходимый порядок в подходе к телу и крови Христовым.

Алистер Балтимор, галерист, был усажен напротив Марка Рихтера. По левую руку галериста – верховный судья Тузпик; по правую руку галериста – политолог Блекфилд. По левую руку Рихтера – швейцарский посол Пуссье, по правую – Жанна Рамбуйе. Адмирал и старший бурсар, неразлучные в любом священном обряде, – помещались во главе стола. Германский промышленник и сэр Фредерик из казначейства – рядом. Прокрустова и Тохтамышева, обитателей тиранической России, сослали в самый дальний конец стола.

Организовано разумно; застолье сбалансировано; можно приступать.

Вместо распятия – тяжелый молоток: мастер колледжа торжественно стукнул молотком по столу, подал сигнал – и ложки звякнули в тарелках, челюсти задвигались, закуска захрустела на зубах.

Алистер Балтимор поднял на Рихтера глаза, приподнял также тяжелый бокал, покачивая бордо. Бокал держал не за ножку, как то делают люди, не знающие правил винопития, но, подобно профессионалам, он поддерживал бокал двумя пальцами за основание, за самый край, отчего бокал покачивался естественным образом.

Вино взбалтывалось элегантно, бокал не нуждался в вульгарном вращении (такое практикуют профаны, им кажется, они пробуждают вкус вина). Балтимор удерживал шаткий бокал, изучал лицо человека напротив – и хладнокровно говорил:

– Вы хотите знать о брате. Понимаю. Арестовали за финансовую махинацию.

– Невозможно. Роман – ученый.

– Однако факт. Думаю, грозит срок до двенадцати лет. – И галерист, проявив осведомленность, сообщил: – Статья сто пятьдесят девятая, пункт шесть. Или статья сто шестидесятая.

– Что это такое?