Сторож брата. Том 1 - стр. 44
– В живот?
– Именно в живот, моя прелесть. Вот как раз сюда. Итак, пуля входит в живот, разрывает кишечник, проходит сквозь надпочечник, ломает позвоночник… Вам дурно? Еще шампанского?
– Нет, я решительно отказываюсь от шампанского!
– Значит, сухой херес?
– Через месяц? – спросил Тохтамышев задумчиво. Он кое-что прикидывал и подсчитывал.
– Ровно через месяц и три недели начнут.
– Вы хорошо информированы.
– За это и ценим нашего Фредерика! Узнает курс фунта за неделю до меня, – хохотнул лорд Вульфсбери.
– У фунта нет курса, – сказал не то даосист, не то буддист, но уж во всяком случае знаток Востока Тохтамышев, – у фунта нет курса, но есть Путь!
– Так что все-таки с войной? Ваша честь, уверен, что Высокий суд обладает высокой степенью информации!
Сэр Николас Тузпик слишком ценил всякое произнесенное им слово, чтобы высказывать мнение. Жрец правосудия (стены священного братства поднимали ранг судьи до уровня епископа) редко говорит без особой надобности. Длинные молитвы, экстатические слезы, чтение требника – это для низших чинов церкви. Епископ благосклонно улыбнулся, бросил взгляд на часы: пора бы переходить к горячему. Наступала торжественная часть литургии.
– И все же, – не унимался Тохтамышев, – если все уже решено, то готова ли Украина?
– Ах, поинтересуйтесь у Блекфилда! Блекфилд, вы накоротке с военными: как там с оружием в Украине? Концерн Фишмана богатеет?
Стивен Блекфилд, профессор политологии, узкий, сухой, спокойный человек, принимал условности литургии и даже следовал им, но в Единого Бога почти не верил. По роду деятельности знал слишком многое, и это мешало искреннему поклонению. Церковное вино ценил, но, когда прочие братья молились, он лишь показательно шевелил губами, чтобы не отличаться от прочих.
– Меня интересует скучная статистика, – сказал британский политолог, – а на скрупулезный анализ уходят годы. Отвечу, когда война закончится.
– Помилуйте, это так просто, что даже скучно: газ! – Прокрустов подал голос; эти русские (пусть даже и члены братства) всегда желают перейти на ту тему, в которой у России есть бенефиции.
– Астольф, мой муж, уверяет, что многое зависит от газопровода.
– Прошу к столу!
Мастер колледжа, суровый сэр Джошуа Черч, адмирал королевского флота, подал сигнал к следующей фазе богослужения – надлежало отправиться в главный собор. Наступило время евхаристии.
Ученые вороны в черных мантиях, они же священнослужители храма Единого Бога, они же братья общей семьи fellowship, выстроились в длинную шеренгу попарно и чинно двинулись по направлению к главному собору. Там литургия вступала в свою торжественную фазу. Иные захватили с собой тонкие бокалы с недопитым шампанским, несли их бережно, словно свечи.
У самого выхода Марк Рихтер вновь столкнулся с капелланом.
– Бобслей, вы знаете картины про Страшный суд?
Бобслей раскрыл большие глаза еще шире.
Рихтер пояснил:
– Архангел Михаил взвешивает на весах воскрешенных. На одной чаше весов стоит грешник, на другой праведник. Грешников архангел посылает в ад, а праведников в рай.
– Так и будет, – подтвердил Бобслей.
– Знаете, в чем странность? И Рогир, и Мемлинг рисуют у грешников и у праведников одинаковые тела и одинаковые лица. Как может быть, что люди воскресают совершенно одинаковыми? Разве грех не налагает отпечатка?