Сто способов сбежать - стр. 13
– Так, – сказала Маринина мама, ухватившись за виски, как будто у нее резко заболела голова, а она у нее наверняка заболела. – Виталик, накапай маме капель. И мне тоже накапай. Алеша, укачайте Катю. Мама! – она повысила голос. – Мама! Ты ничего не хочешь нам объяснить?
– А нечего тут объяснять, – пожал плечами ее новоявленный отец, уже ухвативший вилку и теперь оценивающий угощение на столе. – Я твой папка, Танюшка, твой родный папка.
– У-у-у-у, – провыла из-за ладоней бабушка.
– Подвинься, интересно же, – сказал Алеша за спиной у Марины, всхлипывая от смеха.
– Галя, не надо убиваться, – продолжил дед как ни в чем не бывало, плюхнул себе на тарелку котлету, выхватил грязными пальцами из салатника соленый помидор, поискал рядом рюмку, не нашел и подцепил чайную чашку из сервиза с розами. – Я вернулся, Галя, прости меня, все мы люди, все мы грешные, я каюсь. – Он вдруг размашисто перекрестился и плеснул в чашку коньяка. – Все как ты говорила, так и вышло, ты ж моя умница. Какая ж ты всегда была у меня умница! А я, дурак, не ценил. Вот все по твоим словам и вышло.
Бабушка продолжала выть, выдавая неожиданно новые высокие ноты, Буся скулила в унисон, Марине хотелось, чтобы ее разбудили. Эта сцена была точно не из ее правильного мира. Как будто все кони на ее карусели сорвались с мест и поскакали в разные стороны.
– Все, как ты тогда мне сказала! Как ты кричала тогда, ух, как кричала, ну и правильно кричала, ну и поделом мне. – Он опрокинул в рот коньяк из чашки и поморщился. – Кричала, мол, ты ко мне еще вернешься! Ты ко мне еще приползешь! И вот я, приполз, Галечка.
– Простите, – сказал Маринин папа, все еще стоя в дверях комнаты, – а куда она вам это кричала? В реку?
– В какую еще реку? – удивился дедушка.
– Так вы же утонули!
– Я?! Что ты мелешь? Не дай бог! – испугался незваный гость и выронил чашку, мгновенно низведя тем самым сервиз с розами в статус «посуды». Чашка раскололась, бабушка всхлипнула, он как ни в чем не бывало продолжал: – Она приходила меня отбивать. У Тоньки моей, царствие небесное, отбивать меня приходила. – Он снова плеснул себе коньяку. – Давайте не чокаясь. Садись, зятек. И вы, девки, тоже садитесь и пацана сажайте, – распорядился он, махнув в Алешину сторону. – Ты хоть помнишь, Галь? Ох, ты и кричала тогда! И волосьев ей даже повыдирала, воротник оторвала, еле растащил… Хороши помидорки! – Он облизал пальцы.
– Так, стойте, – Маринина мама опустилась на стул и быстро выпила капли сначала из одной рюмки, которую принес ее муж, а потом и из второй. Дедушка одобрительно кивнул и крякнул. – Мама! Сейчас же объясни нам, что это такое! Это что, мой отец?
– Да! – вдруг пронзительно крикнула бабушка.
– Так он не утонул?
– Да что за гадость вы все время говорите, – отмахнулся дед. – Зачем я утонул-то? Просто загулял, с кем не бывает, все живые люди. Ну, зятек? Ты же меня понимаешь? У Галечки характер не сахар, сами знаете, а тут подвернулась Тонька с молкомбината. Кровь с молоком, сиськи – во, жопа – не объедешь! Давайте не чокаясь. – Он схватил новую чашку, но Маринина мама ловко подскочила и отобрала ее у него.
– Да! – снова крикнула бабушка. – Он ушел от меня к другой женщине.
– Так он все это время был жив? – переспросила Маринина мама, как будто ей было мало этого дурно пахнущего деда в гостиной в качестве доказательства, и она хотела дополнительно убедиться.