Сто способов сбежать - стр. 14
– Конечно, еще как, – кивнул дед, вытряхнул из розетки на тарелку оливки, плеснул туда коньяку и снова выпил.
– И ты при этом говорила всем, что он утонул, мы ходили кланяться святому Спиридону, или как его там, ты тащила меня на себе всю жизнь одна, не хотела ничего рассказывать, а он при этом просто где-то шлялся?
– Ну это ты, доча, зря, – крякнул дед. – Как так: на себе одна? Я, между прочим, денежку вам исправно посылал, и денежку неплохую.
– Так это была не пенсия по потере кормильца?
– Можно и так сказать, конечно… А что, я кормилец, я кормил…
– Замолчи! – закричала на него бабушка. – Немедленно замолчи! Откуда ты свалился на мою голову?
– Так Тонечка-то моя того, преставилась… – начал было он, но тут все одновременно вскочили и стали говорить, кричать и перебивать. Марина переводила взгляд с одного на другого, будто мчалась куда-то на взбесившихся американских горках. Мир в одну минуту превратился в водевильную декорацию.
– И ты придумала, что он утонул? Серьезно? – кричала Маринина мама.
– А что мне было делать? Опозориться? – кричала в ответ бабушка. – Сказать всем вокруг, что он от меня ушел? И на работе, и знакомым, и соседям сказать? Что мой муж мне изменил и ушел к какой-то девке? Что я его не удержала? И что бы обо мне подумали? Что сказали бы люди? Ты хоть можешь себе представить этот позор?
– Да какая разница, мама! Но это же ужас, как можно было такое сочинить, а самое главное – как можно было столько лет обманывать всех нас: и меня, и Виталика, и Мариночку, и Алешу?
– Алексей? – уважительно кивнул изрядно захмелевший дед и пожал Алеше руку.
– Ты утопила собственного мужа! Ты скрывала от меня, что мой отец жив!
– Мама, тише, пожалуйста, вы сейчас опять разбудите Катю.
– Марина, подожди, не успокаивай меня.
– Давай, доконай меня, Таня! Да, я виновата, но я же спасала честь семьи! Ты что, не понимаешь! Как я могла всем вокруг рассказать, что он бросил меня ради этой шлюхи?
– Галя, ну не надо, я тебя прошу, о покойниках, как говорится, или хорошо, или никак…
– Но мы же все тебе верили! Мама! Мы же все тебе верили!
– Галечке надо верить, она как скажет, так оно и будет. Вот видите, я и вернулся.
– А теперь я прошу вас немедленно отсюда уйти! – прокричала Маринина мама и ткнула пальцем почему-то в сторону телевизора. Все как по команде посмотрели на него, как будто он сейчас включится, и оттуда скажут что-то важное.
– Куда же я пойду? – искренне удивился дедушка, энергично жуя. – Мне идти-то некуда, а это мой дом, и вы тут все мои родненькие.
– Откуда пришли, туда и идите, – не унималась Татьяна.
– Я же тебе говорю, доча, идти мне некуда, да и не по-человечески это как-то – родителя из дому выставлять.
– Какой вы мне родитель? Я знать вас не знаю!
– А вот это плохо, конечно, это надо исправлять. Мы исправим.
– Уходите! Сейчас же уходите вон, – вдруг закричала Маринина мама неожиданно громко, так что угомонившаяся было Буся вдруг глухо гавкнула из-под дивана. Дед, однако, ничуть не испугался, отложил вилку, насупился и сказал:
– Ах, вот ты как, доча? Ну-ну, Галечка, хорошо ж ты ее воспитала. Родного отца взашей? И не стыдно тебе?
– Не стыдно! – взвизгнула Таня.
– А ты подумала, что люди скажут? Я, между прочим, с соседкой снизу уже поздоровался – она еще перекрестилась, – и во дворе меня видели. Слухи-то, они быстро ползут. Что люди-то скажут, Танечка, что люди скажут? Вы же такие хорошие, такие правильные, а родного отца и мужа выставили, как собаку. Так, что ли?