Сто способов сбежать - стр. 12
– Обниматься.
– Алеша!
– И ходить в рестораны.
– Дорого. Может, там самим можно готовить? Купим курицу или фарш.
– Захотим – приготовим сами, захотим – пойдем в ресторан, не морочь только этим себе голову. А потом будем гулять по виноградникам, смотреть на звезды, обниматься и нюхать розы.
– Откуда там розы в виноградниках?
– А как же! Я тебе не рассказывал? В виноградниках самые красивые розы! В начале рядов лозы непременно сажают розовый куст, потому что розы очень чувствительны к мучнистой росе, серой гнили…
– Алеша, фу.
– Не фу, а очень опасно для виноградника. У винограда с розами болезни и вредители одни и те же, так что розу сажают как индикатор – если что не так, роза заболеет первой, и можно будет вовремя заметить и спасти виноградник.
– Очень романтичная история, ничего не скажешь.
– Зато жизненная.
Дверь открыла Маринина мама. Она внимательно оглядела незнакомого пожилого человека с головы до ног, едва заметно повела носом – долгая дорога домой, безусловно, отразилась на запахе, который источал дедушка, – и только собралась что-то сказать, как он опередил ее, расплывшись в широкой улыбке под пышными, рыжими от табака усами.
– Доча! – сказал незнакомец.
– Мама? – Маринина мама повернулась к возникшей у нее за спиной бабушке и удивленно приподняла брови.
– Дедушка? – первой робко догадалась Марина, которая почему-то сразу узнала и прищур, и усы, но при этом будто оказалась в индийском фильме, которые так любила смотреть бабушка, так что у нее даже немножко закружилась голова.
– Внуча! – возрадовался гость, немедленно осмелел и решительно шагнул в квартиру.
– Подождите! – попытались воспротивиться Маринины родители, но дедушка уже прорвался в прихожую, плюхнулся на обувной комодик под вешалкой и попытался стащить грязный ботинок.
– А это кто в кульке? – громко спросил он, кивнув на Катю в зимнем комбинезоне, которую как раз собирались выставить в коляске на балкон.
– Это Катя, наша дочь, – послушно объяснила Марина.
– Не надо разуваться, – скривилась ее мама.
– А что происходит? – наконец обрел голос папа.
– Да что ж такое, одно бабье народилось, – констатировал дедушка. – Ты зять? – кивнул он на папу. – И чего ж ты, зять, так плохо старался? Эх, зять – не хрен взять! Галя! – Он вдруг подскочил, вытянул вперед руки и кинулся к бабушке, которая все это время стояла в прихожей, как соляной столп. – Галечка!
– Алеша, – тихо, но уверенно сказала Марина, – скажи что-нибудь.
Алеша, однако, ничего не мог сказать, потому что беззвучно смеялся, почти сложившись пополам, и совершенно не обращал никакого внимания ни на испепеляющий взгляд тещи, ни на требовательную гримасу своей юной жены. А бабушка вдруг отпрыгнула назад, развернулась, бросилась на диван, закрыла лицо руками и взвыла так оглушительно, что все вздрогнули, Катя проснулась, а собака Буся с перепуга полезла под диван и там тоненько заскулила.
– Га-а-аля, – протянул воскресший дедушка и направился за бабушкой в комнату, где красовался накрытый стол – у Марины был день рождения. Остальные присутствующие его совершенно не интересовали. – Галя, ну не надо, ну что ты, мы же не на похоронах. Хватит убиваться. – Он хотел было сесть с ней рядом, но бабушка выла так громко и решительно, что дедушка отошел на шаг назад, осмотрелся, плюхнулся на стул во главе стола и объявил, распростерев объятия: – Ну, здравствуйте, мои родненькие!