Спящая царевна и семь сводных богатырей - стр. 6

Заходит в терем и в свой угол садится. Ни словечка никому не говорит.

– А теперь царь желает видеть принцессу англо-саксонскую! – Гришка Бельский объявляет на все сени, выступает тут принцесса аглицкая, идёт, прямая, как палка, ни один мускул на лице не дрогнет. Лицо белое, всё в пудре, а на голове – корабль целый с парусами.

Зашла в шатёр и пропала. Только ветер полог колышет. Сидим мы, ждём, что же дальше будет, что же царь наш государь там с девками делает?! Смотрю на свою Настеньку, а она аж вся трясётся от страха и волнения.

Долго ли коротко ли, все невесты в шатёр уже сходили, себя царю Ивану показали во всей своей красе. Уменья свои тайные ему раскрыли. Одна Анастасия Романова осталась. Вот выходит Бельский, зычно кричит:

– Девица бояр Романовых! – только вижу я, как побледнела моя ягодка ненаглядная, аж бьёт её всю лютый озноб, зуб на зуб не попадает.

– Арина, помоги мне! Не смогу я туда одна пойти! Разве могу я сравниться с этим всеми красавицами писаными? Не пойду я, лучше помру в девках! Или в монашки постригусь!

А я так отвечаю своей Настеньке:

– Не бойся ничего, моя птичка, царь не лев рыкастый, не сожрёт он тебя! Разве только приголубит да полюбуется! Чую я, быть тебе царевной, моя красавица! А чтобы тебе страшно не было, пойду и я с тобой незаметно! – сказала так и обернулась мышкой крошечной, да в карман к Настеньке и юркнула.

Вот идёт моя голубка, как лебёдушка плывёт по озеру: глазки в пол потупила, не колыхнётся. Подходит к шатру царскому, полог его отгибает и внутрь заходит. Встаёт и очи светлые не смеет на царя поднять.

Спрашивает он её:

– Как зовут тебя, красна девица?

А она только губки свои алые открывает и тихонечко так отвечает:

– Анастасия я Романова, – и снова в пол глядит, очей не поднимает.

– А что ты делать умеешь, Анастасия? – спрашивает царь, ухмыляется, а я сквозь прореху в сарафане на него смотрю.

Сам он ладный да стройный. Ликом светел, глаза лазоревые, как небо перед грозой, брови вразлёт – соболиные, а губки – как вишни спелые, так и просят жарких поцелуев. Сидит на троне, подбоченился, на Настеньку смотрит с интересом, разглядывает.

– Покажи своё личико, девица Романова, – грозно ей так царь приказывает, слышу я, как сердечко у Настеньки стучит от испуга.

Наша скромница да затворница и мужчин-то живых отродясь не видывала! А тут целый царь молодой и красивый! Жаркий молодец удалой.

Поднимает личико моя девочка, смотрит на Ивана-царя, на лицо его пригожее, а он и сам глаз от неё отвести не может! Разве с нашей красавицей хоть одна принцесса заморская сравнится, с красотой истинной и русскою?!

– Ну скажи, Настенька, какие твои уменья тайные? – спрашивает её так царь-государь ласково, а сам свои портки парчовые развязывает, и достаёт из них жезл свой королевский пурпурный!

Только одним глазком взглянула на него моя девица, да без чувств прямо тут же и упала под ноги царю!

Лежит, не дышит моя лебёдушка невинная! Испугалась такого зрелища и сознание аж потеряла! Сижу я тихо в кармашке, притаилась, а царь молодой аж в лице весь переменился, вскакивает на ножки ретивые, да бежит к Настеньке моей, склоняется над ней, взволнованно шепчет ей в губки алые:

– Откуда же ты взялась, такая девонька?! Красота писаная да скромная! Всю жизнь я такую искал, да найти не мог! Явилась ты мне, душа моя! Открой глазки свои, оживи, голубушка белогрудая!