Соткана солью - стр. 28
Словно, почувствовав, что на него смотрят, боксерик поворачивается, а я все равно оказываюсь не готова. Сердце спотыкается и делает кувырок под вмиг заострившимся взглядом.
Мальчик слегка прищуривается, уголок рта ползет вверх в ехидной и как будто бы все понимающей усмешке. Мне небрежно салютуют с явным ожиданием ответных действий и надо бы дать понять, что я здесь хоть и “по делу”, но не прочь поговорить, но увы…
К чему эта многоходовочка в обычном домино – неизвестно. Видимо, привычка усложнять себе жизнь сильнее здравого смысла. Не зря говорят, что она – вторая натура.
Фыркнув, будто породистая кобыла при виде тяжеловоза, отворачиваюсь и продолжаю свой путь, мысленно чуть ли не разбивая голову о ближайшую стену: “дура, идиотка, бестолочь!”. Мать мне даже польстила, тут не то, что не своего, вообще никакого ума нет.
Пока мы с тренером и прочим персоналом оформляем по всем правилам мою благотворительную акцию, обдумываю, как исправить ситуацию. В итоге так ни к чему и не придя, просто выхожу опять в зал.
Красавин отрабатывает удары на груше, сосредоточенно чередуя серии быстрых ударов с комбинациями, и я понятия не имею, как привлечь его внимание. Но, видимо, мое присутствие само по себе уже мозолит многим глаз.
Тот же чернокожий парень, что разговаривал с Красавиным до моего позорного бегства, подходит к нему и, хлопнув по плечу, что-то говорит со смешком. Богдан замирает в стойке, готовый к очередному удару и резко оборачивается на меня.
Кровь с размаху бьет в лицо, и я, глядя на веселящегося вовсю темнокожего, вдруг с ужасом осознаю, что, похоже, опоздала. Красавин, кажется, уже все растрепал.
Сглатываю тяжело и едва заметно киваю головой, чтобы подошел.
Теперь уж точно поговорить необходимо.
Мальчик, стремительно пересекающий разделяющее нас расстояние, похож на смерч. У него пружинистая, полная энергии и уверенности в себе, походка. Утерев пот с лица висящим на шее полотенцем, он останавливается в паре шагов от меня и, взяв у подбежавшего парня бутылку воды, начинает жадно пить, не отводя выжидающего взгляда.
– Надо поговорить, – выдавливаю из себя кое-как.
– Говори, – сделав последний, большущий глоток, выдыхает абсолютно не заинтересовано и вытирает припухшие губы тыльной стороной перебинтованной ладони.
– Наедине, – цежу с нажимом, краем глаза отмечая любопытные взгляды.
– Наедине – это без свидетелей или без трусов? – насмешливо уточняет поганец, вновь давая понять, что он обо мне и моих мотивах думает. Это цепляет за живое. Однако, я решаю промолчать, но промолчать с лицом, которое высказывает все быстрее Эминема.
– Ладно, пошли, – вновь посерьезнев и, что-то явно поняв, кивает Красавин. Он на ходу бросает бутылку обратно своему, судя по всему, ассистенту со словами “сейчас вернусь” и ведет меня куда-то.
Через пару минут меня затаскивают в каморку со всяким спортивным инвентарем на стеллажах. Я в шоке оглядываюсь и от возмущения несколько секунд глупо открываю рот. Свет тускло мигает, грозясь ни сегодня – завтра перегореть. Мрак по углам интимно обнимает комнатушку, и это выглядит жутко… волнующе.
– Ты издеваешься? – оторопело изрекаю я, услышав щелчок замка.
– Ты ведь хотела наедине, – индифферентно пожимает плечами Красавин и, облокотившись на стеллаж напротив, провокационно добавляет. – Что бы это ни значило…