Соткана солью - стр. 27

Думать в тысячный раз о провальности сей затеи – верный способ устроить себе еще парочку бессонных ночей, а я и так уже работать нормально не могу. Недосказанность и чувство незавершенности зудит под кожей, и хоть ты тресни.

Понятие не имею, как буду выкручиваться, если Красавина в клубе не окажется и, тем более, если он там будет.

Как подойти и начать разговор? Как этот разговор вести: в какой форме, тоне, где и к чему?

Вопросы, в попытке ответить на которые, моя решимость в ужасе бежала спонсировать Илона Маска и его идеи полетов на Марс. В итоге все, на что меня хватило – это перемерить весь свой гардероб и с горем пополам решить величайшую задачу всех женщин перед встречей с тем самым мужчиной – какое впечатление она хочет на него произвести?

Исключительно деловое – безапелляционно заявила я, стоя перед зеркалом. Привычная броня придавала немного уверенности, плюс невербально расставляла многие точки, подчеркивая и разницу в возрасте, и в целом, что мы разного поля ягодки.

Совру, если скажу, что глаз не косился в сторону чего-нибудь вычурного, сексуального, но это было бы слишком нелепо. Да и на семисантиметровых шпильках в своей стильной, графитовой юбке-карандаш и ажурной блузке цвета мокко с довольно глубоким V-образным вырезом и серебристыми нитями, перехваченной на талии широким, кожаным поясом в тон сумке, я выглядела на все двести и речь вовсе не про возраст. Напротив, несмотря на стильный, дополненный украшениями из золота, образ серьезной бизнес-вумен, я чувствовала себя глупой, семнадцатилетней девчонкой, перерывшей весь шкаф ради того, чтобы пройти в радиусе километра мимо объекта своей симпатии.

Смех, да и только. Кому скажи, покрутят у виска или еще, чего доброго, снисходительно похлопают по плечу, мол, жаль тебя, женщина, столько лет прожила, а ума не нажила. Все так, причем, что бы я ни делала, поэтому, а не пофиг ли уже?

Увы, не пофиг. Сижу минут десять в машине на парковке клуба и раздумываю, не дать ли все-таки деру?

Бугатти Красавина стоит неподалеку и, учитывая наверняка плотный график парня, медлить ни в коем случае нельзя, но… Как же, черт возьми, страшно!

Мне требуется еще минут десять, чтобы, наконец-то, решиться выйти из машины и после пары вдохов-выдохов направиться в клуб, где меня опять мурыжат так, как не мурыжили на допросах по делу Долгова.

Пройдя-таки квест, в кабинет тренера иду, чувствуя себя паленкой, проходящей мимо витрин Луи Виттон.

Ощущение, будто каждый знает, зачем я здесь и смеется надо мной. Хочется сжаться в комок и прошмыгнуть мышкой в тренерскую, чтобы хоть немного перевести дух. Однако, я еще не забыла, чего ради затеяла это позорище.

Забудешь тут, как же…

Решительно вскидываю голову, держу спину максимально прямо и медленно вышагиваю, оглядывая зал якобы неизаитересованным взглядом.

Красавин обнаруживается возле ринга, весело болтающим с каким-то темнокожим парнем. Раскрасневшийся, немного взмыленный после спарринга, он выглядит все так же преступно горячо. Я бы даже сказала, обжигающе. Золотистая от легкого загара кожа лоснится, синие глаза блестят, на острых скулах горит легкий румянец, а темно-русые волосы вьются от влажности и духоты. Такой он весь цветущий, пышущий энергией и молодостью, что глядя на него, хочется всякого: от простого прикосновения до трех детей.