Сонет с неправильной рифмовкой - стр. 15
Для Швейцарии такого диагноза вполне достаточно: смертельная болезнь, ухудшающая каче-ство жизни, без шансов на выздоровление – всё тип-топ, у государства никаких возражений. Приезжают они на место. Дом гигантский, провожает их горничная, которая чуть ли не бахилы им дает на ботинки, чтобы паркет не попортили, как будто они в гости пришли или унитаз им чинить. Родители этой бедняжки прячутся где-то внутри – вроде как она с ними попрощалась и попросила не присутствовать. Приходят в комнату. Ну комната там такая, что обычный наш дом целиком туда поместится. Причем оба этажа. Большая кровать, на ней лежит эта девица, вся в белом. Кругом буквально горы цветов, корзины, букеты в вазах – хоро-шо, сообразили пока венков не присылать. Поставлены кресла кругом – опять же, полное ощущение, что пришли со светским визитом.
Доктор, как положено, пытается ее отгово-рить, причем не тараторит, как обычно, по бумажке, а вроде всю душу вкладывает – «ну зачем же, такая молодая, может быть, лекарство придумают, вот я читал, что в Японии уже клинические испытания проводят». Она слушает его и так улыбается насмешливо, вроде как «меня не проведешь, давай рассказывай». Ну кончил доктор. Она мягко, чуть ли не со смешком говорит, что она восхищена его красноречием, но остается при своем мнении, так что просит поскорее приготовить ей его фирменный коктейль. Представляете, еще и шутит! Ну доктор и так на нервах из-за обстановки, плюс какой-то еще шорох слышится за закрытой дверью… Казалось бы, ну какая разница, в богатом ты или в бедном доме делаешь свое дело. А ведь разница есть! В общем, достал он свой волшебный пузырек, бутылочку с водой, стаканчик – все с собой возил. Тут девица эта неожиданно заартачилась: хотела она яд этот выпить не из плебейского пластикового стаканчика, а из своего хрустального бокала. Ну пожалуйста, не убудет же. Короче, доктор готовит этот свой смертельный напиток, переливает в бокал, передает ей, чуть не с поклоном, она смотрит на них, улыбается и выпивает. Придерживает его двумя руками, одной, бедная, не может удержать, хоть там и весу-то всего двести граммов.
По-хорошему, она должна сразу откинуться на подушку и тихо заснуть, а через пять минут перестать дышать. Тогда доктор послушает ее стетоскопом, зафиксирует, что сердце перестало биться, а мужики пойдут за носилками. А что делает эта девица? Она не делает ничего. С ней ничего не происходит! Она полулежит в кровати и смотрит поверх голов доктора и фельдшера, ничего не говорит, не делает и молчит. Слышно только, как в видеокамере медленно крутится пленка и как чирикают птички за окном. Представляете себе ситуацию? Проходит пять минут, десять. Девица, которой заранее объяснили процедуру, спрашивает у доктора, типа что за дела. На доктора, говорит Ууно, страшно смотреть – такое впечатление, что он сейчас сам вместо девицы отправится к праотцам. Он, с трясущимися губами, говорит, что может быть от нервности момента напутал с рецептурой, разводя порошок. Девица требует сделать еще порцию. Нормально, да? Как будто она сидит в баре в «Гранд-отеле» и мохито пьет. Доктор, делать нечего, растворяет еще порошок, хорошо, у него с собой была вся коробка. Смотрит украдкой на пакетик, не просрочено ли, но, вероятно, не просрочено. И то слава богу, что не стал сам пробовать на палец, а то вышла бы комедия – пришлось бы на носилках его выносить, а не клиентку. Короче, выпивает она еще один бокал, в котором столько яда, что хватило бы на взвод солдат. Знаете, из швейцарцев набирают гвардию для охраны папы римского? Здоровые такие мужики в меховых шапках, я по телевизору видел. Вот их бы всех и можно было б положить одной дозой, которую ей доктор скормил.