Солнце Парижа. Часть 2. В зените. Вспышка - стр. 9
Действительно, ментальное прикосновения к Даше было не просто прикосновение к источникам энергии его космоса: энергии леса, моря или старого финского лесника ‑ силам прошлого и настоящего – нет. Это нечто другое – материя, переходящая из прошлого в настоящее и будущее. Более того ‑ она была не просто материей – она была веществом, из которого могут возникать образы его мира.
Андрей встряхнул головой, пытаясь сбросить наваждение: «Что мне с ней делать? Уговорить её расстаться с Гумилёвым? Она не согласится. Но даже если так – то, что потом?»
Он вспомнил свой вопрос в разговоре с Мари: «Пройдёт ещё год, и я стану парижским месье?» Он знал ответ. Тогда к чему крушить судьбу молодой женщины из прихоти дать себе импульс к жизни за счёт неё? Она не разведётся, а он не сможет стать месье парижским для неё.
Вспомнилась Ницца, яхта: «Они ждут меня. Второго тома так и не возникнет…» ‑ саркастически вздохнул Андрей, заказывая вторую рюмку ликёра. Но пригубить его он не успел.
«Но шпор внезапный звон раздался,
И муж Татьянин показался», ‑ только и успел он подумать, увидев знакомую фигуру: на горизонте появился сам Гумилёв. Мужчина размеренно шагал по тротуару, намереваясь пройти мимо уличных столиков кофейни.
Гумилёв уже прошёл мимо столика Андрея, когда услышал громкий возглас на русском:
‑ Василий Евграфович!
Гумилёв обернулся: из-за столика встал незнакомый ему мужчина высокого роста в сером костюме, из-под пиджака выглядывала шерстяная жилетка.
‑ Господин штабс-капитан! – снова возглас от улыбающегося господина.
Гумилёв нахмурился, пытаясь припомнить этого мужчину – не получилось. Посетитель кофейни махнул рукой, приглашая за свой столик. Гумилёв неуверенно приблизился к мужчине:
‑ С кем имею честь?
‑ Батюшки! Не узнаёте? Андрей Сергеевич Градов, ‑ видя мучительный процесс воспоминания в глазах прохожего, Андрей развёл руками и подсказал ему: ‑ Я получал у Вас паспорт.
В глазах Гумилёва появилось облегчение: через него прошли сотни и сотни эмигрантов, разве всех запомнишь: «Да, где-то слышал – Градов, Градов… А может, и не слышал».
‑ Да, конечно, Андрей Сергеевич. Чем могу служить? – Гумилёв прикоснулся пальцем к своему котелку.
‑ Разделите со мной мой столик, дорогой Василий Евграфович, ‑ добродушная улыбка растеклась на лице приглашающего.
Гумилёв вздохнул.
‑ К сожалению, не могу – спешу: как обычно заказал обед в нашем ресторанчике «У Виктора», потом домой.
‑ Домой? Господи! Ещё бы, Василий Евграфович. Наслышан, наслышан. Ведь Вы теперь молодожён, ‑ Андрей продолжал играть роль шумного и уже подвыпившего «рубаху-парня». Он обернулся, замахал официанту и показал на рюмку – тот кивнул. Андрей снова повернулся к Гумилёву.
‑ Нет, я не отпущу, пока Вы не выпьете за Вашу супругу – великолепную Дарью Дмитриевну.
Гумилёв поморщился, но вынужден был присесть. Андрей не унимался:
‑ Видел, видел Вас с супругой вчера в Одеоне. Вот это совпадение – увидеть Вас сейчас. Кстати, Вы любитель театра?
‑ Я? Нет, не очень. По этой части Дарья Дмитриевна, ‑ Гумилёв поглядывал на двери кофейни.
‑ Ну, не сомневайтесь. Она приучит Вас к великолепию французского театра, ‑ Андрей растекся в глупой улыбке. – Когда собираетесь в очередной поход в храм Мельпомены?
Наконец, из дверей кофейни вышел гарсон с подносом, на котором гордо возвышались пузатая бутылка «Гранд Марнье» с неизменной красной лентой и две рюмки.