Солнце Парижа. Часть 2. В зените. Вспышка - стр. 20
‑ Что вам угодно, господа? Почему входите без стука? Сегодня никого не принимают. Подите вон.
Полицейские дождались паузы в их возмущённых возгласах, и Капелли продемонстрировал полицейское удостоверение.
‑ Полиция. По делу об убийстве месье Гумилефа. Нам необходимо задать несколько вопросов мадам Гумилеф.
Ворчащие дамы замолчали, посмотрев на молодую даму.
‑ Это я, господа полицейские, ‑ на лице молодой женщины ничего не отразилось.
‑ Мы можем куда-нибудь пройти? ‑ Мартен покрутил головой.
‑ Да, конечно. Я понимаю, ‑ она встала и показала на соседнюю дверь. ‑ Пожалуйста, это кабинет мужа.
‑ Да, мадам, если можно, ‑ полицейские почтительно пропустили даму в кабинет, последовав за ней.
Они оказались в небольшой комнате с двумя книжными шкафами, письменным столом, диваном-канапе и парой стульев. Дама села на диван, жестом пригласив визитёров занять стулья.
На этот раз Мартен передал инициативу помощнику, кивнув ему. Помня какие-то советы Журдена, молодой инспектор пытался что-нибудь заметить по поведению допрашиваемого лица.
Представившись, Капелли задавал стандартные вопросы: «Были ли враги у убитого?» – «Не происходило ли что-то подозрительное в последние дни?» – «Кто бы мог быть таинственным противником Гумилефа в той злосчастной дуэли на кладбище Сент-Уэн?» – «Чем занималась мадам в последние дни перед убийством мужа?» – «Имел ли её супруг других родственников?»
Ответы вдовы полицейских не удивили и не дали особых зацепок для дальнейшего расследования: врагов у погибшего не было, ничего подозрительного в последнее время не происходило, предположений об убийце у неё тоже нет, в последние дни занималась по хозяйству: магазины, уборка квартиры, кухня ‑ прислугу они не держали: после замужества мадам Гумилеф уволилась из комитета и посвятила себя домашнему быту, близкий родственник ‑ брат Александр Гумилёв, также эмигрировавший после большевистского переворота во Францию, проживает в Париже на улице Мариньи, но она с ним не общалась, да и он после женитьбы брата их не навещал.
Мартен внимательно следил за мимикой и жестами дамы при допросе, но кроме печальной обречённости на её лице и крепко сжатых рук, продолжавших лежать на коленях, ничего не увидел. Лишь однажды, когда она отвечала на вопрос о подозрительных событиях в последнее время, он обратил внимание на мимолётную задумчивость в глазах, как будто что-то промелькнуло в её воспоминаниях. Поэтому он тут же попытался уточнить:
‑ Вы что-то вспомнили, мадам?
‑ Наверное, это не очень важно… ‑ Даша сделала небольшую паузу, но инспектор вопросительно смотрел на неё, ‑ за пару дней до… до этого он очень сильно выпил, что было для него редкостью. Мы… Мы даже немного поссорились.
Мартен откинулся на спинку стула: «Ничего интересного». Капелли уже по инерции продолжил:
‑ С кем он выпивал и где? Здесь?
Мадам Гумилёва только равнодушно пожала плечами:
‑ Нет, не здесь. Где ‑ не знаю: в каком-нибудь кафе, я не спрашивала. Наверное, с кем-то из коллег или знакомых.
Полицейские поняли, что больше полезного они пока не услышат. Капелли посмотрел на инспектора – тот кивнул, и они встали, прощаясь. Вдова проводила их в гостиную, где они откланялись под неодобрительными взглядами старых дам.
Молча спустившись в вестибюль, они снова наткнулись на сидящего за маленькой стойкой консьержа: мужчина так увлёкся разглядыванием красоток в неглиже на страницах «La Vie Parisienne», что не заметил их появления.