Размер шрифта
-
+

Соблазнение строптивого 2: Цена свободы - стр. 17

«Последний поцелуй», – осознание этого заставляет обхватить гибкую талию Рыси и притиснуть к себе, утонуть в ощущениях, которым… Её тело содрогается, губы застывают, ускользают от меня, распахнутые глаза всё дальше, я чувствую, как зубы отсекают мою руку, и фонтан крови, бьющий в сторону, и ломающий кости укус в другую руку.

«Живи!» – с этим леденящим кровь словом в грудь врезается обжигающее тепло концентрированной магии. Крылья за моей спиной взвиваются, наполняются силой.

Сияющие глаза накрывает клыкастая пасть. Хрясь! Горло режет, всё загораживает хлещущая в лицо горячая солёная влага. Надрывно плачет младенец. Сердце разрывается на мириады ледяных осколков, разум затопляет холодом, ужасом.

– Лети! Лети! Лети! – Чужой голос так настойчив, крик младенца так настойчив, что я отпускаю поводья разума, позволяя целому, но будто разодранному телу умчаться ввысь, к тропе лун. Меня тянет вниз вес ещё нескольких сэнари, они держатся за мои скользкие от крови руки и ноги.

Внизу – вспышки магии, я мысленно ищу мою Рысь, я взываю к ней душой, но ощущаю лишь её магию в моей груди, словно я закольцован сам в себя.

Этого не может быть.

Она не могла умереть.

Внизу посмертные всплески исконной магии наполняют чьи-то крылья новой силой, а воздух – душераздирающими криками. Я не могу кричать, на моих губах кровь Рыси, но магии в ней нет. К дороге лун взмывают сэнари с обновлёнными крыльями и кричат громче младенца, кричат, расцарапывая наполненные магией мёртвых груди, царапая лица и губы, выцарапывая глаза.

А я молча завис между небом и землёй.

У меня нет крика.

Нет когтей.

Меня нет…

Ужас накрывает необъятной чёрной волной, и я лечу в бездну, а надо мной раскрывается пронзительно-голубое, как её глаза, небо…

Слишком поздно.

Всего на несколько мгновений…

Дыхание перехватило, на судорожном вдохе я проснулась, пот стекал по вискам, рука тёмного вздрагивала у меня на животе, он ворочался, жался лбом к моему затылку. Вздрогнул – проснулся. Расслабился почти мгновенно, но его выдавало напряжение магии в воздухе.

Раньше я улавливала только эротические сны.

Я совсем не хотела видеть это.

Сквозь хлынувшие слёзы смотрела на стену. Кажется, освещение изменилось, стало сумрачнее. И едой не пахло.

Рука тёмного скользнула с живота к моим дрожащим губам, пальцы пробежались по влажным скулам.

– Дурной сон? – сипло спросил тёмный.

Я ощущала страшно быстрый стук его сердца. Его спокойствие – внешнее. Где-то под этой бронёй ещё бушует ураган.

– Эсин, – прошептала я, только бы не говорить об увиденном, лишь бы скорее забыть.

Меня затрясло.

– Лила… – тёмный погладил меня по плечу, поцеловал в висок. – Всё образуется, всё наладится…

Лжец.

Ничего и никогда.

В дверь резко постучали, и Лавис со странной интонацией сказал:

– Дядя, прости, что отвлекаю, но к нам делегация светлых летит. С посохами. А ещё они тащат катапульту, которой Гранограф раздолбили.

Вывернувшись из объятий тёмного, села.

Мои хотят напасть? Но зачем?

– На этом храме нет защиты от физических атак, – добавил Лавис и приоткрыл дверь.

 

Страница 17
Продолжить чтение