Служанка для грифона - стр. 19

Син вздрагивает, словно прочитав мои мысли и услышав в них имя своей жены. Он смотрит на меня поверх стакана и задаёт вопрос, сделав ещё глоток:

— Как думаешь, стоит снова ей написать? Может, в честь Хон Галана Роми всё-таки со мной поговорит?

Я не могу сдержать горького смеха.

— Тебе нужен правильный ответ или честный?

— Давай попробуем правильный.

— Что ж, хорошо. Ты соврал ей, Син. Обидел её. И как любящий муж, ты должен заваливать мою сестру письмами, цветами и украшениями до тех пор, пока она не соизволит тебя выслушать.

Судя по выражению его лица, такая перспектива ему не нравится.

— То есть я должен вымаливать прощение за то, чего не совершал?

— О, так ты не врал ей? За год твои показания изменились?

Син издаёт разочарованный стон и снова подносит к губам стакан.

— Джас, она обижается на измену, которой не было, ты же знаешь.

— Но Роми бы не ушла, будь ты с ней честен с самого начала.

— Сойер, проклятье, на чьей ты стороне?

— Я не принимаю сторон, ты в курсе.

Несколько секунд мы молчим, и слышен только треск камина. Потом Син тяжело вздыхает, проводя рукой по лицу.

— Ну а честный ответ какой? — спрашивает он.

Я отпиваю бренди, размышляя, действительно ли друг готов это услышать. Но, рассудив, что в глубине души он и сам всё понимает, я всё-таки решаюсь говорить.

— Это бесполезно, Син. Письмами ты не заставишь Роми себя слушать. Подозреваю, она их даже не читает. Иначе уже давно бы вышла на связь с кем-то из нас.

— Но ты же сам сказал, что с этим спектаклем пора заканчивать.

Я киваю.

— Конечно, пора. Но при чем тут письма? Вам надо разговаривать, а не вести одностороннюю переписку. Думаю, вам не помешает закрыться вдвоем в какой-нибудь комнате и не выходить оттуда, пока оба не вспомните, какого пекла вообще поженились.

Синклер бросает на меня изумленный взгляд и разражается смехом.

— Я прекрасно помню, почему мы поженились, Джас. Мы любили друг друга. И любим до сих пор. — Из его голоса постепенно уходит веселье. — Надеюсь, Роми тоже об этом помнит.

Он отводит глаза и погружается в печальные раздумья. В такие минуты мне его бесконечно жаль. Да, Син совершил ошибку, но моя упёртая сестрица слишком уж к нему строга. Не говоря уже о том, что она сделала в корне неправильные выводы о мотивах его проступка.

Мне приходится в который раз себе напомнить, что их ссора меня не касается. Хотя, если признаться честно, моё терпение на исходе, ведь всему есть предел. Возможно, без стороннего вмешательства этим влюбленным олухам так и не удастся помириться.

— Спасибо, Син, — усмехаюсь я, отпивая бренди.

Он поднимает глаза и хмурится.

— За что?

— Всякий раз, когда меня охватывает тоска, ты доказываешь, что в жизни бывают вещи и похуже. Брак по любви, например.

Син раздражённо цокает языком, но всё-таки улыбается, чему я безмерно рад.

— Однажды ты тоже влюбишься, Сойер. Тогда наступит мой черед смеяться.

— Исключено. Я не доставлю тебе такого удовольствия.

Образ Памэлы — моей воздушной озорной красавицы — опять возникает перед глазами. Сердце чуть не пропускает удар. Но пора бы выкинуть из головы прекрасное видение и забыть про идею с поисками. Это глупо, в конце концов. И что вообще на меня нашло? Ношусь по городу, как какой-то сопливый мальчишка, будто в мире резко закончились женщины.