Сломанная - стр. 8
– Мама, я не такая, не такая… как ты!
Резкий удар пощёчины хлестнул по щеке, оставив пылающий след. Губы матери искривились в зверином оскале, пальцы вцепились в кожу когтями оскорбленной жертвы.
– Не такая?! – праведный визг, срывался на крик. – Ты моя кровь, моя ошибка, мой позор!
Она рванула ее за волосы, заставляя смотреть в безумные глаза, где бушевала настоящая ярость. Слюна летела изо рта, мать шипела:
– С друзьями? Да? Я знаю, где ты была! В том клубе, где шлюхи и наркоторговцы! Где такие, как ты, кончают в подворотнях!
Её пальцы впились в плечи, тряся дочь, как тряпичную куклу.
– Принесёшь в животе – убью! Принесёшь болезнь – выгоню! Сдохнешь где-то под забором – даже плакать не буду!
Затем оттолкнула с такой силой, что девчонка отлетела к стене. Тяжело дыша, мать стояла перед ней, её грудь вздымалась от ярости, а в глазах полыхало безумие. Рианна сползла по вертикале, прижавшись к холодному бетону. В голове пульсировала боль, а в душе разрасталась чёрная дыра отчаяния.
– И не ври мне, что ты не умеешь сосать! – голос стал почти звериным рыком. – Ты знаешь, где у мужиков член! Все это знают!
Рианна побледнела так сильно, что казалось, будто жизнь покинула тощее тело. Ледяная волна страха прокатилась по позвоночнику. В голове промелькнула страшная мысль: «Неужели она знает про отчима?..» Горло сжалось в спазме, слова застряли где-то в груди, не в силах вытолкнуться наружу.
– Я видела! – мать шипела, придвигаясь настолько близко, что хорошо ощущалось на лице её горячее дыхание, пропитанное запахом перегара.
Слёзы подступили к глазам, обжигая веки, она дала им пролиться. Тихий, умоляющий шёпот сорвался с губ:
– Прошу… мама… остановись…
Та уже не слышала, развернувшись, с силой швырнула на пол пустую бутылку. И стекло с оглушительным звоном разлетелась на жгучие осколки.
– Ты кончишь хуже, чем я! – злой голос прозвучал как приговор, эхом отразившись от стен. – Ты не заслуживаешь ничего хорошего! Никогда!
Рианна застыла, чувствуя, как внутри что-то надламывается. Рвётся.
Дверь с оглушительным грохотом распахнулась, и в комнату ввалился отчим. Его неуверенные шаги были тяжёлыми и неровными, а мутные от выпивки глаза едва фокусировались на происходящем. Но руки оставались такими же крепкими, как всегда – опасными, безжалостными.
– Что у вас тут, мать твою, творится?
Мать мгновенно преобразилась, метнувшись к нему с ловкостью несчастной потерпевшей.
– Полюбуйся! – крик разрезал воздух, пронзительный и истеричный. – Опять бегала в клуб трахаться! Боже, помоги нам воспитать эту шлюху!
Рианна сжалась в комок. Телом попыталась стать невидимой, уменьшиться до размеров пылинки. Но отчим уже потянулся к пряжке ремня, его пальцы дрожали, а движения были чёткими, до ужаса привычными.
– Прошу… не надо… – её шёпот тонул в потоке слёз, те катились по щекам горячими дорожками, оставляя солёные следы на коже.
В комнате повисла горькая тишь, нарушаемая только хриплым дыханием отчима и сдавленными рыданиями Рианны. Время, казалось, остановилось, замерло в ожидании неизбежного.
Он даже не взглянул на неё. Только методично расстегнул ремень, вытаскивая его из шлёвок. Металлическая пряжка издала резкий звук – последний удар колокола перед казнью.
Рианна рванулась к окну, пальцами вцепилась в подоконник в отчаянной попытке спастись. Воспитатель оказался быстрее. Его грубая жилистая рука сомкнулась на её запястье, дёрнула с такой силой, что плечо пронзило острой болью.