Слёзы чёрной вдовы - стр. 45
– И что дальше было? – поторопил он.
Мальчик мялся и отчего‑то не желал рассказывать. Пока, наконец, не молвил, глядя в землю:
– Не знаю… я убежал.
Кошкин поверил в это не сразу, и, конечно, разочарованию его не было предела. Останься мальчишка на берегу, он наверняка разглядел бы, кто грузит тело в лодку. Хотя бы знал точно, мужчина это или женщина, – одного этого Кошкину было б достаточно. Ему хотелось окончательно исключить Раскатову из круга подозреваемых и начать спокойно работать.
Однако мальчик и сам ужасно стыдился своего побега, Кошкин посчитал нужным его успокоить и почти искренне воскликнул:
– Еще бы! Я на твоем месте сам побежал бы так, что только пятки сверкали.
– Вы бы не побежали – вы же взрослый, – с сомнением отозвался тот.
– По‑твоему, взрослые ничего не боятся? – хмыкнул Кошкин. – Я слышал, какие легенды ходят про ваше озеро…
В глазах мальчика снова загорелся интерес, и он недоверчиво спросил:
– Вы верите в чудище, которое здесь живет?
– Все может быть, – пожал плечами Кошкин.
Мальчик кивнул серьезно и по‑взрослому:
– А я его видел. Нет‑нет да промелькнет что‑то черное на дне – с валунов и особенно ночью, при луне, хорошо видно. Только того господина не чудище утащило – это был человек. Зря я убежал.
– Разглядел, кто это: мужчина, женщина?
– Нет, совсем темно было…
– А время сказать можешь?
Мальчик задумался:
– Я когда домой вернулся, часы вскоре один раз пробили. А отсюда до дома, если по суше, то минут тридцать.
«Если убийство произошло в полночь, – отметил про себя Кошкин, – то в половине первого Максим действительно мог видеть на берегу убийцу. Едва ли кого‑то другого».
– А лодка, стало быть, находилась на этом берегу? – уточнил он.
– Я на ней сюда приплыл, когда у нас все уснули. Дядя Грегор не разрешает, – он бросил опасливый взгляд на Рейнера, слушающего его крайне внимательно, – но я почти каждый вечер сюда хожу. Лодку я той ночью оставил здесь… а утром она снова была привязана к нашему причалу.
– Тебя точно не видели? – встревая в разговор, с волнением спросил Рейнер.
– Не видели, – отозвался тот.
А Кошкин опять мрачнел на глазах – потому что для него очевидным было, что мальчик ошибается. Этот человек, убийца, не мог не понять, что если на берегу стоит лодка Рейнеров, то кто‑то из этих Рейнеров должен быть поблизости. А если он хоть немного осведомлен об отнюдь не примерном поведении мальчика, то наверняка обо всем догадался. Однако ребенка он не тронул. Пока что.
Усвоив все это для себя и убедившись, что Рейнер понимает, какая беда грозит теперь его племяннику, Кошкин попрощался и поспешил к дому графини. Он надеялся все же застать там Гриневскую.
Напрасно…
Заглянув в библиотеку с террасы, дверь которой и сейчас была распахнута настежь, он увидел здесь только Раскатову. Сперва ему показалось, что она уснула в кресле, и он собрался уж ретироваться, обойдясь без прощаний. Однако в следующее мгновение Кошкин разглядел, что сидит – или даже, скорее, лежит – она больно неестественно: поперек кресла, причем голова была безвольно откинута с подлокотника, а темные, блестящие при свечах волосы свисали на пол.
– Японский городовой! – не помня себя, вскричал Кошкин и тотчас бросился к ней.
Он готовился уже увидеть очередной труп, однако ни кровавых пятен, ни следов удушения не было, что внушало некоторую надежду. Быть может, только в обмороке?