Слабо не влюбиться? - стр. 35
Однако мысль о том, что обидчик все еще рядом, действует как отрезвляющая пощечина. Резво принимаю вертикальное положение и стремглав несусь прочь. Сбесившееся сердце колотится где-то на уровне горла, а перед взором бликуют пьяные звезды. Но я не останавливаюсь. Бегу до тех пор, пока мое измученное страхом тело не впечатывается во что-то большое, твердое и теплое.
Снова теряю равновесие и второй раз за минуту оседаю задницей на пол. Благо, успеваю подставить руки, поэтому голова избегает встречи с керамической плиткой.
Я упала, но боли почти не ощущаю. Напряжения в мышцах – тоже. Все сожрал адреналин.
Поднимаю голову, и изо рта вылетает стон облегчения. Сердце успокоено замедляется, а паника наконец разжимает беспощадные челюсти, сомкнутые на моей шее.
Передо мной стоит Тёма. Мой солнечный мальчик. Мой лучший друг. Смотрит на меня сверху вниз и непонимающе хмурит брови.
Теперь мне точно ничего не грозит. Теперь я в безопасности.
– Малая, ты чего? – недоуменно интересуется он. – Привидение увидела?
Не дожидаясь моего ответа, он берет меня за руку и помогает подняться на ноги.
– А это что такое? – пронзительно голубой взгляд Соколова фокусируется на моих пылающих побагровевших запястьях. – Тебя кто-то обидел?
– Я… Мне… – заикаюсь, не зная, как рассказать другу о случившемся.
Сама я потихоньку прихожу в себя, но вот язык все еще заплетается.
Внезапно замечаю черную фигуру, которая мрачной тенью крадется по коридору. Лапин вышел из женского туалета и как ни в чем не бывало бредет прочь. Судя по расслабленному виду, угрызениями совести он не терзается.
Наверное, у меня на лице отражается какая-то эмоция, потому что секундой позже Артём перехватывает направление моего взгляда и, обернувшись, тоже замечает Демида.
– Это он, да? – Соколов, как всегда, понимает меня без слов.
Коротко киваю и шумно сглатываю. Страх снова протягивает ко мне свои когтистые лапы. С одной стороны, я страстно жажду, чтобы Тёма встал на мою защиту, но с другой – не хочу для него проблем.
Я открываю рот, чтобы попросить друга не марать об Лапина руки, но уже поздно: Артём на всех парах несется к моему обидчику. Перед разгневанным парнем с тихим гомоном расступается толпа, и Демид наконец замечает приближающегося соперника.
– Воу, пацан, не заводись! – он примирительно поднимает руки и натянуто улыбается. – Я тут не при чем.
Теперь Лапин выглядит просто жалко. Он ниже Тёмы и существенно худее него. Неравенство сил тут очевидно даже тем, кто ни черта не смыслит в боевых искусствах.
– Она утверждает обратное, – гневно цедит Соколов.
Его ладони сжимаются в кулаки, а на костяшках проступают белые пятна. Челюсти плотно сомкнуты, и на чуть выступающих скулах играют желваки.
– Я ничего не делал, – оправдывается Демид. – Кто ж знал, что твоя девчонка такая недотрога. Да ее обидеть – раз плюнуть!
– Ты прав, – мрачно подтверждает Тёма. – Только плюнуть тебе придется кровью.
Лицо парня искажается такой неистовой яростью, что мне самой вдруг делается не по себе. Я не подозревала, что Соколов может быть таким свирепым. Ангельский лик бесследно растворился, явив миру беспощадного воина.
– Эй, полегче! – перепуганный Демид пятится назад. – Только давай без рук, ладно? Ты же знаешь, кто мой папа.
О, как это низко – козырять отцовским статусом. Но Лапину, походу, и впрямь нечего больше предъявить.