Сезон белых плащей - стр. 7
Ю л я. А что играют-то? О чем поют? Все про каких-то пиратов и прачек. Достали уже просто. Или про то, что в какой-то там Тарусе только петухи да гуси. Ну, что это такое? Нацепят улыбочки свои опухшие, и пошли – «надоело говорить и спорить». Сами уже всем надоели до чертиков.
П а н и н. Так вы не слушайте.
Ю л я. Как же – «не слушайте». Только телик включишь – вот они, красавцы. Улыбаются и воют.
П а н и н, наконец, не выдерживает, прыскает в чашку и смеется. Глядя на него, начинает улыбаться и М а ш а.
Ю л я. Ничего смешного. (В сторону, вполголоса.) Идиоты…
Из коридора выходит М а й о р о в – полный, холеный, в элегантном пальто, тщательно причесанный. Из-под расстегнутого пальто видны безупречная белая рубашка, дорогой галстук, шелковый шарф. Покосившись на смеющегося П а н и н а, обращается к Ю л е.
М а й о р о в. Ну что – не нашла?
Ю л я. Опять как в воду канул.
М а й о р о в. На улице смотрела? Может, к машине пошел. Мама звонила – уже на подъезде.
Ю л я привычно пожимает плечами и выходит из гостиницы. М а й о р о в снова смотрит на П а н и н а, потом обращается к еще улыбающейся М а ш е, протягивая ключ от номера.
М а й о р о в. Ничего себе – апартаменты у вас. Вода в раковине стоит, как в болоте.
М а ш а. Оставьте, пожалуйста, заявочку на сантехника.
М а й о р о в. А что, без бумажки никак нельзя? Просто позвонить нельзя?
М а ш а. Смотрите. Это не просто формуляр. Это форма отчетности.
М а й о р о в. Мне-то что за дело?
М а ш а. Вот где галочка – просто распишитесь, пожалуйста. Извиняюсь, такой у нас порядок.
М а й о р о в (расписываясь привычно, размашисто). А в три часа ночи сосед в душ полез. Плескался там, как тюлень, и почему-то скулил. Жалобно так. Но спать-то все равно не давал.
М а ш а. Сосед ваш сегодня съехал. Он вчера в казино продулся.
М а й о р о в. Да? И сильно?
М а ш а. Все спустил абсолютно. Рыдал тут полночи, рубашку на себе рвал. Вахтенный, проездом в Египет.
М а й о р о в (снова оглядываясь на П а н и н а). Так селите их хотя бы через номер. Все равно гостиница пустая стоит.
М а ш а. Обязательно учтем.
М а й о р о в. И первый канал не работает. Какую-нибудь Турцию идеально показывает, а своих – обязательно с рябью и без звука.
М а ш а. Заявочку, пожалуйста, оставьте – на антенщика. Спасибо за уделенное время.
М а й о р о в. Да что же это у вас везде, куда ни плюнь – все через бумажку? Кемпинский, ёлкина мать! Хилтон прибрежный!
В это мгновение из кармана панинского плаща раздается телефонный вызов – песенка «Без каких-нибудь особенных затрат». Панин быстро встает, отворачивается от М а ш и и М a й о р о в а, нажимает на кнопку приема.
П а н и н. Да, мама, слушаю тебя. Все в порядке, уже в гостинице давно. Да, да… В двух шагах от нашего дома. Новая, недавно открыли.
М а й о р о в с ручкой в руке подходит к П а н и н у и начинает бесцеремонно его разглядывать. Заметив это, П а н и н отворачивается больше, но М а й о р о в обходит его сбоку и, уперев руки в бока, рассматривает его еще нахальней.
П а н и н. Как у тебя дела? Я говорю, как ты сама себя чувствуешь?
М а й о р о в. Ёханый бабай!
П а н и н. Да нормально все. Сейчас заселюсь и поем где-нибудь.
М а й о р о в. Так не бывает!
П а н и н. И воды куплю.
М a й о р о в. Петруччо?!
П а н и н (закрывая ладонью телефон, М а й о р о в у