Сезон белых плащей - стр. 6
П а н и н. Разные они. Как и мы.
М а ш а. Когда Союз развалился…
П а н и н. Развалили.
М а ш а. Что? Ну да, развалили. Все озверели прямо, дружка на дружку кидаются. А у вас, в Сибири, тоже мужиков меньше? Чем женщин?
П а н и н. Смотря где. В нашем городе, например, почти поровну.
М а ш а. А у нас зато – одни бабы. Замуж выйти практически невозможно. Просто подлость закона.
П а н и н. Как?
М а ш а. А какие остались – пьют без просыху. Как же нам без таджиков? Кто работать-то будет? Вам сахару сколько лОжить? Один, два?
П а н и н. Ложьте два.
М а ш а. Я вам еще лимончика порежу.
П а н и н. Просто слов нет!
Из коридора быстро и энергично выходит Ю л я. Она в дорогом полушубке, в красивых высоких сапогах. Длинные пышные волосы распущены по плечам, кажется, что со сцены в зал пошла волна духов. Золотые украшения подобраны со вкусом. Натягивая тонкие перчатки, Ю л я подходит к стойке регистрации. М а ш а торопливо снимает тебетей, прячет его.
Ю л я. Привет. Мой тут не пробегал?
М а ш а. Разве что проползал.
Ю л я. Нормально нельзя ответить? Отель, блин.
М а ш а. Ваш. Тут. Не. Пробегал.
Ю л я. Наверху его нет, значит, тут пролез. Вот что ты здесь вообще сидишь?
М а ш а. Если не верите, спросите вон у мужчины.
Ю л я оглядывается, замечает П а н и н а, читающего журнал. Пожимает плечами, осматривая его с недоверием. Но все же подходит к нему, так же энергично.
Ю л я. Извините.
П а н и н. Да?
Ю л я. Вам не попадался тут один молодой человек? Такой… Типа… рокер. В шапке вязаной и джинсах?
М а ш а. На попе отвисших.
П а н и н. Нет. Впрочем, я никогда не видел рокеров в вязаных шапках.
Ю л я. Вот же – гитара у вас.
П а н и н. И что?
Ю л я. Должны были видеть
П а н и н. Ничего я вам не должен, сударыня.
Маша приносит П а н и н у чашку чая, ставит перед ним на столик. Смотрит на П а н и н а с уважением, на Ю л ю – с неким торжеством. Ю л я снова пожимает плечами, поправляет волосы, отходит к стеклянной входной двери, смотрит на улицу.
Ю л я. Ну и гостиница… Ночью спать не давали, теперь хамят.
П а н и н (Маше, преувеличенно громко). Спасибо, милая!
М а ш а. Не за что. Печеньку не желаете?
П а н и н, жадно прихлебывая чай, мотает головой.
Ю л я. Разлетелась. В ресторане его покормят. И похмелят.
П а н и н. Вот это уже не ваша забота, девушка. С чего это вы решили, что мне обязательно нужно в ресторан?
Ю л я. А кто вчера тут, извините, вопил на весь город про «ах какую женщину?» Лабали так, что стекла тряслись!
П а н и н. Я не лабаю по ресторанам, с чего вы взяли?
Ю л я. Так… Прикид у вас стремный. Почем плащец оторвали?
М а ш а. А что такого? Был банкет, закончили вовремя. Нормальный бизнес. Клиентам, между прочим, нравится.
Ю л я. Можно еще в переходах бренчать. Тоже хорошо подают.
П а н и н. Опять ошибка. Староват я для переходов.
М а ш а. У нас и переходов-то никаких нет.
Ю л я. Да, дыра у вас редкостная. Значит, остается самое мерзкое. Вы – бард.
П а н и н. Ну, допустим.
Ю л я. Не люблю бардов.
П а н и н. И правильно.
Ю л я. Барды – это такие вечные неудачники с грязными ногами.
П а н и н. Жизненный опыт у вас – не позавидуешь.
Ю л я. Старые, обрюзгшие, с жалкими улыбочками. Воют чего-то… непонятное. Короче, самодеятельность.
П а н и н. Вот здесь я с вами точно не соглашусь. Некоторые теперь играют не хуже, чем в филармониях.