Сердце ведьмы - стр. 5

– Клянусь, это не я! Мне за собой убрать не сложно! Может, это мыши? Всю ночь скреблись! – с мольбой в голосе проговорила Маруся, чувствуя, что сейчас разрыдается от страха.

Попадья подошла к ней, схватила за шиворот и легонько встряхнула. А потом, отпустив Марусю, она небрежно бросила розгу на пол.

– На первый раз прощаю. Бери веник и прибирай за собой.

Маруся тут же подбежала к печи, схватила из угла растрепанный веник и стала яростно заметать рассыпанные под лавкой крошки.

– Но больше поблажек не будет. Так и знай.

Сказав это, попадья взяла с плиты кипящий чайник и унесла его в свою комнату. Маруся замела крошки, бросила их в печь и судорожно вздохнула. А потом взглянула на часы и засуетилась, начала торопливо одеваться, чтобы не опоздать в школу.

***

Несмотря на то, что в доме попадьи Марусе было грустно, неуютно, а порой даже страшно, она все равно испытывала любопытство. Закрытая дверь в комнату, где жила попадья со своими дочками, была ей недоступной и от того казалась очень загадочной. Марусе интересно было узнать, что скрывается за закрытыми дверями и какие они, эти, невидимые ей, больные девочки, что живут там в четырех стенах, не выходя из комнаты и не видя белого света.

“Интересно, сколько им лет? Может столько же, сколько мне? А, может, не такие уж они и больные и хотят подружиться со мной, да им не разрешает строгая мать? Конечно! Попробуй-ка, ослушайся такую мамашу! Запорет до смерти своей розгой за непослушание!” – так думала про себя Маруся.

Ей было любопытно, но она не смела подходить к закрытой двери даже тогда, когда попадьи не было дома. Длинные ивовые розги стояли на самом виду, напоминая о том, что расправа за проступки, в случае чего, будет жестокой и беспощадной. И больше попадья не даст Марусе никаких поблажек. Поэтому девочка просто смотрела на дверь и фантазировала перед сном, что она может за собою скрывать…

– Ты, говорят, живешь на квартире у Елены Алексеевны? – как-то спросила Марусю учительница Катерина Ивановна, взглянув в сторону девочки своими красивыми зелеными глазами.

Маруся смутилась, покраснела и молча кивнула.

– Расскажи, Маруся, хорошо ли ты у нее устроилась? Удобно ли тебе? Спокойно ли спишь по ночам? А то, смотрю, ты по утрам иногда бледная бываешь, вон и тени под глазами появились.

Катерина Ивановна подошла к Марусе совсем близко и ласково погладила её по голове.

Маруся пожала плечами. Ей не хотелось жаловаться на попадью. Если отец или матушка узнают, что она плохо о ней сказала – будут злиться, может, даже накажут.

– Все хорошо, у меня там свой угол, сплю на лавке в кухне, – тихо проговорила Маруся, уставившись в пол.

– По родителям, небось, сильно скучаешь? – снова спросила Катерина Ивановна, и в голосе ее прозвучало искреннее понимание.

Маруся кивнула, громко шмыгнула носом. От напоминания об отце и матери на глазах у нее сразу же выступили слезы.

– Не переживай и не стесняйся своих чувств, Маруся. Все скучают по родным, даже если расстаются не надолго! Я ведь так же, как ты, когда училась, жила у чужих людей. Так что мне понятны твои чувства, Марусенька! Не стыдись их. А если будет совсем худо, приходи ко мне – попьем чаю, поговорим!

Учительница обняла Марусю и звонко поцеловала ее в макушку. Маруся совсем не ожидала от нее такой искренней ласки, даже плакать передумала.