Сердце хроноскопа - стр. 5
– Ваше Высочество! – крикнул Тарис, пытаясь оттащить его. – Это ловушка!
Но Кёнифан не слышал его. Он видел лишь брата, чувствовал лишь его присутствие, обвинение в глазах, которые были когда-то полны любви, но теперь горели лишь горечью утраты.
Тарис резко встряхнул его, оттаскивая назад. Лицо в пламени исказилось в гневной гримасе, огонь вспыхнул ярче, и голос брата прозвучал громче:
– Ты украл моё время! Ты должен был идти со мной!
Слова резали больно, словно нож, вонзавшийся в самое сердце. Кёнифан вскрикнул, закрывая лицо руками. Пламя вспыхнуло, окутывая его жаром, но Тарис встал перед ним, поднимая огненный посох, создавая щит из пламени, который на мгновение сдержал бушующую стихию.
– Вы должны очнуться! – выкрикнул Тарис, его голос звучал отчаянно. – Это иллюзия, Ваше Высочество! Это только тень!
Но Кёнифан понимал, что это была не просто иллюзия – это была его правда, его вина, его тьма, воплощённая в огне. Он знал, что ему предстоит не только бороться с хаосом вокруг, но и встретиться лицом к лицу с хаосом, поселившимся в его душе.
И сейчас, стоя на краю безумия, окружённый огнём, шепчущим голосами прошлого, Кёнифан впервые понял, что не только время и реальность находятся в опасности, его собственная сущность была на грани разрушения, и если он не сумеет победить внутреннюю тьму, всё остальное потеряет смысл.
Тарис держал щит из огня, отчаянно сопротивляясь натиску разбушевавшегося пламени. Его огненно-рыжие волосы полыхали, словно он сам был частью этой стихии, но даже его сила меркла перед яростью времени, вырвавшегося из-под контроля.
Кёнифан тяжело дышал, пытаясь подавить приступ паники и боли, сковавший его сознание. Вокруг них продолжали кружиться тени, огонь складывался в лица, каждое из которых обвиняло, осуждало и несло в себе частицы его вины. Он чувствовал себя обнажённым перед лицом собственных страхов, словно каждое пламя было зеркалом, отражавшим его слабость и ошибки.
– Мы не можем здесь оставаться! – крикнул Тарис, усиливая огненную защиту, пока вокруг свистели раскалённые языки пламени. – Нужно найти источник бури и остановить её, пока она не разрушила всё окончательно!
Кёнифан через силу поднял голову, встречая взгляд юного Пламенника. Он видел в глазах Тариса огонь решимости и отчаянную веру в то, что их миссия всё ещё выполнима. Эта вера пробудила в нём нечто давно забытое – слабую, едва различимую искру надежды.
– Ты прав, Тарис, – произнёс он, пытаясь скрыть дрожь в голосе. – Мы не можем позволить страху сломить нас.
Они двинулись вперёд, сквозь дым и жар, оставляя позади призрачные фигуры, которые всё ещё пытались схватить их своими бесплотными руками. Земля под ногами дрожала, покрытая трещинами и горячими потоками расплавленного камня. Ветер, несущий запах пепла и сгоревших воспоминаний, хлестал по лицу, вырывая слёзы из глаз.
Чем ближе они подходили к сердцу острова, тем более странными становились их окружение и ощущение времени. Воздух уплотнялся, превращаясь в густой туман, наполненный мелькающими тенями и шепчущими голосами прошлого и будущего. Временные потоки искажались, переплетались и разрывались, создавая вокруг невидимые ловушки, в которых люди застревали навечно.
Наконец они достигли центральной площади, где обычно собирались жители острова. Теперь это место походило на кошмарное отражение того, чем оно было прежде. В центре площади стоял огромный фонтан, но вода в нём текла не вниз, а вверх, замирая в воздухе и формируя причудливые фигуры, похожие на призраков. Люди, застрявшие во временной петле, бесконечно повторяли одни и те же действия: старик снова и снова наклонялся за упавшей шляпой, ребёнок бесконечно катался на качелях, женщина бесконечно пересчитывала монеты в ладони.