Сердце хроноскопа - стр. 4
Наконец, они достигли подножия лестницы, ступив на мерцающую платформу из полупрозрачного хрусталя. Под ногами Кёнифан видел бескрайнюю пустоту, усеянную мерцающими звёздами и дрожащими нитями времени, которые теперь казались надломленными и запутанными.
Перед ними, в воздухе, зависала небольшая ладья из хрусталя и серебра, предназначенная для путешествий между островами. Когда Кёнифан ступил в неё, ладья дрогнула, словно почувствовав его боль и неуверенность. Тарис шагнул следом, сжимая в руках огненный посох, готовый к битве.
Ладья медленно двинулась, словно нехотя скользя по невидимому течению, и мир вокруг них начал стремительно меняться. Воздух сгущался и редел одновременно, пространство искривлялось, искажая очертания всего, что попадало в поле зрения. Кёнифан чувствовал, как его захлёстывают волны головокружения, будто реальность стала морем, бурным и непредсказуемым.
Огненный остров приближался стремительно, его очертания становились всё более отчётливыми и устрашающими. Огненные потоки вздымались вверх, образуя причудливые фигуры, некоторые из которых походили на человеческие лица – их рты искажались в беззвучных криках, а глаза, казалось, были полны мольбы и ужаса.
Когда ладья коснулась кромки острова, Кёнифан почувствовал, как его тело обжигает волной жара, и тут же ледяной холод вновь сковал сердце. Остров пылал огнём, который не просто жёг, но словно шептал, нёс слова, обращённые к нему одному.
– Смотрите, Ваше Высочество, – выдохнул Тарис, указывая на пламя. – Они застряли…
И в самом деле, люди на острове двигались по странным траекториям, застывая на мгновение, а потом вновь повторяя одни и те же действия. Они словно попали в петлю, их движения были механическими, лишёнными сознания. Женщина стояла на пороге дома, снова и снова поднимая руку к глазам, словно защищаясь от солнца, хотя оно давно скрылось в дымном небе. Мужчина носил ведро с водой, раз за разом проливая её на одно и то же место, будто пытаясь потушить огонь, которого не было.
– Это и есть временная буря, – мрачно произнёс Кёнифан. – Время здесь запуталось, свернулось в петлю. Им не вырваться, пока мы не найдём источник проблемы.
– Но… как это исправить? – голос Тариса дрожал от напряжения. – Ваша сила…
– Я знаю, – перебил его Кёнифан, едва скрывая раздражение и отчаяние. – Но если я не смогу, то никто не сможет. И тогда это распространится дальше, поглотив всё королевство.
Они двинулись дальше, осторожно ступая по горячей земле, усеянной кристаллами застывшей лавы. Вокруг них клубился дым, и в его глубине угадывались лица, сотканные из огня и пепла, лица, которые шептали обвинения, сомнения и тайны, давно похороненные в памяти.
Среди этой бесформенной массы огня и дыма Кёнифан различил лицо, которое заставило его сердце болезненно сжаться. В пламени проступали черты Кённесепана – строгие, величественные, но сейчас искажённые болью и укором. Пламя шевельнулось, и губы огненного призрака зашевелились:
– Ты позволил мне уйти…
Кёнифан остановился, не в силах отвести взгляд от этого лица, столь мучительно знакомого и столь же чужого в своей жестокой правде. Его губы задрожали, он протянул руку, словно желая коснуться брата, вернуть его, попросить прощения за все ошибки, за слабость и нерешительность.