Семьдесят семь бантиков - стр. 7
Когда он скрылся в тайге, от барака отлепилась фигура. Человек с винтовкой осторожно двинулся вслед за медведем. Это был Брим-Бом, который уже выпустил в желтого медведя несколько снотворных пуль, но не попал. «Фьють, фьють» – умчались они в тайгу. Не достигнув цели, ушли в сторону, напугали белку и вонзились в ель.
Вот и сам охотник бежит. Недолго думая, ель шлепнула его веткой. Охотник споткнулся, не удержался и клюнул носом сырой мох.
– Совсем обнаглели! – взвизгнула ель. – Подумать только, стреляют, портят кору. Я хочу посмотреть ему в глаза…
Ель сердито схватила охотника за шкирку, но тяжeлая дрeма вдруг навалилась на нее. Охотник, повиснув в воздухе, задeргался. Болотные сапоги – друг за другом – свалились вниз. А потом свалился и сам Брим-Бом.
– Скоро начнет темнеть, – пробормотал он, поглядев на часы. – В запасе часа три, пока снотворное будет действовать. Главное, успеть перекантовать его в зверинец.
Он не сомневался, что попал в желтого медведя…
Элис влетела на свой этаж, стала дергать дверь. Пока она соображала, где ключи, внизу, под тяжёлыми шагами, заскрипели деревянные ступени. По спине побежали мурашки. Где же ключи? Шаря по карманам, она умирала от ужаса. Элис была обычной девочкой, а не супер-героем.
Шаги приближались…
Элис осторожно выглянула…
– Дедушка! Дед, дедушка, дедуля! – завопила Элис.
Он запрокинул голову. Седые волосы промокли, прилипли к голове.
– Деда… – заныла Алина.
– Ты чего? – удивился дед.
– Ты… меня… напугал.
Брови Петровича скакнули вверх.
– Я думала, что это желтый медведь с тополем.
– Не понял.
– Там еще охотник в него стрелял! И потом побежал за ними!
– Ну-ну.
Только дома Элис немного успокоилась. Петрович приготовил ужин. Поискал перечницу, но не нашел и махнул рукой.
Элис легла спать пораньше. Ей снились синие мухоморы с жeлтыми пятнышками на ножках. Они бегали за Элис и пытались уговорить еe насыпать в них перец. Она просыпалась, долго ворочалась, потом снова проваливалась в забытье, и мухоморы становились ядовито-зелeными с чeрными шипами.
Петрович помешивал ложкой сахар в кружке. Чай давно остыл, а он все мешал и мешал. Он очень устал. На дворе уже ночь, в комнате полумрак. Он любил это время, никто не мешает размышлять. Сегодня он думал о лете: надо к лету обязательно закончить строительство пятиэтажного дома, которое ему поручили.
Ситцевая занавеска с красными маками делила комнату на две неравные части. Большую часть занимали шкаф, кровать, тумба с телевизором, старый сундук, рядом с которым лежала мышеловка. Иногда ночью она клацала и пугала мышей. Иван Петрович специально соорудил такие неубийственные мышеловки, которые как бы предупреждали – «сюда нельзя».
С другой стороны занавески располагалось что-то вроде кухни: стол с посудой, навесной шкаф с продуктами, в углу горбатая вешалка.
«Клацк!» – сработала мышеловка под кроватью.
«Клацк!» – сработала мышеловка под окном.
И разбудили Элис.
– Дедуля? – позвала она. – А ты веришь в желтых медведей?
– Нет.
– Но мы же с тобой видели его, помнишь, в зверинце?
Дед отмахнулся:
– Может, на него банка с желтой краской упала.
Такая версия разочаровала Элис.
– Я думала, это волшебный медведь из сказки.
– Спи.
Элис укуталась в одеяло, отвернулась.
Иван Петрович всю жизнь проработал на стройке. Там и женился на своей Алиночке, девчушке-хохотушке. Здесь же, на стройке, работали два его сына и дочь, пока не уехали в столицу. Петрович был не против. Теперь его радостью стала внучка, которая, наконец-то, уснула, свесив с кровати голую пятку.