Счастье безумца - стр. 28

– Ну явно не хрен простой. Драться умеешь. Боль терпеть умеешь. Говори, кто такой, а то убью.

– Я же сразу говорил, я такой как ты вижю, – повторил афганец, – Ты мнэ так и так убивать будэшь. Я вижю, ты псих.

– Ладно, говори, что надо от пацана, и убью быстро, – не стал спорить Дима, – И похороню по-человечески, слово даю.

– Ничэго нэ надо от твой пацан, – сказал тот, – От Дарбинян надо. Гарик нэ знает, кому в Москва дорогу перешел.

– Семью похитить приехал? – догадался Дима.

– Говорю, наше это дэло, мой и Гарика. Ну давай, нэ тяни уже.

Дима слез с афганца, схватил его за голову и резко крутанул, ломая шею.

"И как так получается, что мне приходится спасать этого мелкого сына предателя?," – думал Дима, подбирая отлетевший нож и пряча его за пазуху, – "Спасти, чтобы потом убить. Маленький говнюк."

Только теперь он обратил внимание на крики снаружи. Кто-то орал, чтобы вызвали "скорую" и спасателей, кто-то повторял "он жив, он дышит", и людей снаружи становилось все больше. Дима быстро обыскал афганца, переложив найденные у него ключи, документы и кошелек к себе, после чего взвалил тело на плечи, снял его плащ с гвоздя и спустился вниз, украдкой выглядывая на улицу. Люди толпились под балконами стройки, но выход был чист, и Дима быстро пересек двор.

"Бмв" приветливо моргнул фарами, Дима открыл багажник и на момент застыл от неожиданности. В багажнике уже лежал один труп, видимо, хозяина автомобиля, и Дима прямо сверху положил второе тело, попутно оглядевшись по сторонам. Но внимание всех, кто мог его увидеть, было приковано к стройке, и он, сев за руль, выехал со двора. Навстречу ему пронеслась "скорая", а сам он помчался за город, дабы избавиться от тел.

Заехав в самую глухомань, пока машина не села на брюхо посреди лесной тропы, он заглушил двигатель и обыскал ее, наткнувшись на документы хозяина и небольшую сумму налички в долларах.

– Агафонов Дмитрий Денисович, – прочитал он в паспорте, – Не повезло тебе, тезка.

Паспорт вспыхнул от поднесенной к нему зажигалки, а Дима достал паспорт афганца, в который было вложено фото армянской семьи. Дима узнал Аршама – ему на фото было лет восемь, и его мать. С ними стоял какой-то мужик, надо полагать, Гарик, а женщина и мальчик были обведены красным маркером.

– Фархад Рахман Шинвари, пятьдесят четвертого, Джелалабад… О, ну надо же. Московская прописка.

Второй паспорт и фото тоже вспыхнули от зажигалки, и Дима принялся вытирать свои отпечатки в салоне. Закончив, он вышел, вытер дверную ручку и багажник и, повернувшись, зашагал к дороге.

Глава 7.

Я не сразу понял, где нахожусь. Пожелтевший потолок, широкое окно, за которым надрывно каркала ворона, и гул голосов, как на вокзале. Повернув голову, я увидел Машку, которая уткнулась в раскраску, водя по ней фломастером.

– Это ж моя, – сказал я ей, но слова давались с трудом, – У тебя своя, с животными. Не порть мою.

– Я свою раскрасила уже, – ответила она.

Отложив раскраску, Машка спрыгнула со стула, подбежала к двери и открыла ее, тут же усилив вокзальный гул голосов.

– Ма! Он проснулся! – крикнула она, высунув голову за дверь, и в следующую секунду на пороге возникла мама.

Оказалось, что я пробыл без сознания четыре дня, что мне сделали операцию, и что мне вообще очень повезло. Арматура проткнула мне живот сбоку и прошла в каких-то миллиметрах от внутренних органов, не задев их, и вышла со спины. Этого я не помнил, так как сразу потерял сознание, а врач уверял, что скоро я смогу отправиться домой. Однако это "скоро" наступило через пятнадцать долгих дней, за которые я успел узнать несколько нериятных новостей.