Рябиновая сказка для непокорной царевны - стр. 1

Холодный зелёный огонь расплескался по стылому небу причудливыми узорами. Его всполохи извилисто волновались над бескрайними снегами Каерского царства. Северяне верили, что это пляшут духи предков. Они глядели в студёные небеса с любовью, покуда дыхание замерзало в воздухе.

Царевна Вельмира их любви не разделяла. В её родной Благоде суровые зимы случались не столь часто, оттого мороз щипал её щёки без всякой жалости, как бы она ни куталась в меха. Вельмира впервые забралась столь далеко на север. Наверняка летом здесь славно, но сейчас всё раздражало царевну на землях, столь непохожих на её родину. И пожаловаться было некому.

Отец, брат и младшая сестра ехали впереди на других санях, а её, как требовали традиции, везли отдельно, словно особо почётную ношу, завёрнутую в соболя. Вельмиру нисколько то не огорчало. Напротив, ей не хотелось никого видеть. Особенно деспотичного отца и противную сестрицу, из-за которой всё и началось. Хорошо, что она едет отдельно. Иначе наговорила бы им такого, о чём наверняка после пожалела.

Выносливые, резвые кони мчались по широкой дороге, задорно звеня бубенцами. Мимо мелькали укрытые снежными шапками ёлки, сизо-голубые и пахнущие морозом.

Час не был поздним, но стемнело рано, оттого Вельмире и чудилось, что наступила глубокая ночь. Царевна не боялась ни разбойников, ни лесных чудищ, потому как знала: в здравом уме к ним никто не сунется.

Свиту царя Афрона сопровождали две дюжины лучших благодских воителей, а на границе Каерского царства их торжественно встретила дружина царевича Эгиля, младшего сына царя Кресимира. Так что ехали они с размахом, будто на войну шли. Бояться с такой ратью было ничего. Другое дело мороз и неизвестность. Будущее, которого царевна Вельмира страшилась пуще прочего.

В Скуру они прибыли затемно. Промчались по ярко освещённым улицам Каерского стольного града. Простой люд с любопытством высыпал из домов, чтобы первыми поглазеть на гостей. В окнах высоких, двухэтажных изб горел свет, из труб клубами поднимался дым и пахло вокруг чем-то чужим и незнакомым.

Всё в Скуре не понравилось царевне сразу: бревенчатые дома, одежда жителей, их говор и смех. Даже лившаяся с постоялых дворов музыка. Всё казалось таким чуждым, что хотел повернуть обратно немедля. Да отец бы не позволил. Потому он сам и поехал, чтобы дочь глупостей не натворила. Что ни говори, а купец свой товар знает всегда. Именно товаром Вельмира себя и ощущала.

Миновали распахнутые ворота царского дворца и въехали в просторный двор, освещённый жаровнями и факелами. На высоких ступенях их уже торжественно встречал царь Кресимир со старшим сыном и своими боярами и воеводами. Началась суета.

Вельмира окинула придирчивым взором царские хоромы и разочарованно подумала, что дворец вовсе не похож на дворец, а лишь на добротный терем из тяжёлых брёвен и серого камня. Ясное дело, терем этот даже в темноте выглядел громадным, раскидистым и многоэтажным, но до папенькиного дворца из красного камня в Благоде недотягивал. Северяне! Что с них взять с такими-то суровыми зимами? Всяко протопить деревянный сруб легче, чем сплошной хладный камень.

Подоспели слуги, а с ними и царевич Деян. Младший братец помог Вельмире выпутаться из мехов и встать с саней.

– Как ты? – шепнул Деян, шмыгая замёрзшим красным носом.

Вельмира ответила ему тяжёлым взглядом и не проронила ни слова.

Как раз в эту минуту с нею поравнялся отец, царь Афрон, облачённый в чёрную лисью шубу. За его плечом пряталась кроткая Забава, «любимая» сестрица и виновница всех бед.

Отец обратил острое лицо на старшую дочь и, едва разомкнув губы, сурово велел:

– Не привередничай. Молчи, чтоб ни звуку от тебя.

Вельмира возразить не успела, потому как отец тут же отвернулся, чтобы приветствием ответить на радушный приём царя Кресимира, которые уже шёл к ним со всей своею свитой.

– Добро пожаловать, дорогие гости! – голос каерского владыки звучал густо и зычно, под стать облику. – Хорошо ли добрались?

Царь Кресимир превосходил ростом её отца-батюшку, да и в плечах был шире. Настоящий северянин с окладистой бородой, некогда русой, а теперь уж совсем седой, и густыми волосами, заплетёнными у висков в косицы с серебряными зажимами, на которых красовались руны. Нос у него был орлиный, брови кустистые и нависающие, а глаза – острые, серые, но улыбка такая добрая, какую от царя мало кто ожидать станет. Тем более от того, кто прежде был прославленным витязем и даже теперь свою удаль почти не растерял.

Одет царь был по-северному: в меха, кожу и шерсть с чеканными украшениями. На пряжках, ножнах, наручах – сплошь Перуновы обереги. Хоть прямо сейчас на войну против нечисти или кочевников – всё едино. Только разве вместо шлема на челе – потемневший царский обруч.

Он окинул цепким взглядом гостей и на миг остановился на Вельмире – царевне в белых мехах и круглой шапке, из-под которой на грудь ниспадала толстая светло-русая коса.