Русские эмигранты и их потомки. Истории успеха - стр. 18
Постепенно, благодаря поддержке Карла Вебера, она приобрела вес при корейском дворе и снискала расположение короля Коджона и королевы Мин. Её величеству было интересно общаться с Антуанеттой Зонтаг, сумевшей немного освоить корейский язык. Но если король и королева были очарованы этой необычной для корейского общества женщиной, которая вела себя весьма независимо и самостоятельно, то сам Середин придерживался о ней не самого благоприятного мнения. Афанасий Иванович был уверен, что именно её влияние на королевскую чету привело, пусть и косвенно, к убийству королевы Мин.
Вот что писал по этому поводу сам Середин: «В то же время и русский Представитель, Его Превосходительство К.И. Вебер, по-видимому, тоже желал иметь своё влияние, с каковой целью определил на службу корейского правительства свою родственницу, г-жу Зонтаг ‹…› Благодаря своему исключительному положению, г-жа Зонтаг очень часто посещала Королеву и, как она сама рассказывала, часто просиживала с нею по 2-3 часа подряд. Всё это было бы очень хорошо в другое время и при других обстоятельствах, для Кореи более благоприятных, но в настоящее время несчастная Королева, видя такое к себе внимание от Представителя России, страны, заставившей Японию отказаться от дорогой всякому японцу мечты владения Ляодунским полуостровом, мало-помалу оставила свою обычную осторожность и начала действовать настолько самостоятельно, как если бы японцы уже совершенно очистили от своего присутствия Корею. Что крайняя, по моему скромному мнению, немного несвоевременная близость г-жи Зонтаг к Королеве довела раздражение японцев до последних пределов, в этом в Сеуле никто не сомневается»[17].
Если верить Середину, подобное нелестное мнение о г-же Зонтаг гуляло по всей столице. Однако едва ли она действовала со злым умыслом и вряд ли её стоит всерьёз обвинять в том, что японцам для оправдания убийства было достаточно такой малости, как дружба королевы с какой-то иностранкой. В любом случае очевидно, что император Коджон, испытывавший глубокое чувство привязанности к своей жене, г-жу Зонтаг ни в чём не обвинял. Напротив, он предоставил ей концессию на земельный участок с разрешением возвести на нём отель европейского образца, в котором было бы не стыдно принимать сановных гостей-иностранцев.
В свою очередь и архитектор, получив интересный заказ, отодвинул личные антипатии в сторону и быстро приступил к работе.
На этот раз творение Середина по внешнему облику можно было отнести к так называемой колониальной архитектуре. Двухэтажное здание с приземистой треугольной крышей и высокими окнами, из которых виднелись шикарные гардины из тяжёлой, дорогой ткани, – таким предстал первый европейский отель перед сеульцами. При этом отель расположился на небольшом холме, что позволяло ему возвышаться над старыми корейскими постройками так же величественно, как русской дипмиссии. Кроме того, с балконов отеля открывался завораживающий вид на город и загнутые черепичные крыши, походившие на вздымавшиеся морские волны.
Тем не менее нам, привыкшим видеть многоэтажные пятизвёздочные гостиницы, давящие своей роскошью при одном только взгляде на них, отель «Зонтаг» может показаться, мягко говоря, скромным. Всего два этажа, не слишком широкий фасад, никаких подпирающих своды кариатид или мраморных вазонов. Можно подумать, что «Зонтаг» – частный домик зажиточного человека. Но первый взгляд часто обманчив.