Русские эмигранты и их потомки. Истории успеха - стр. 19
Судя по сохранившимся фотографиям, пусть и не очень чётким, настоящий шик таился внутри отеля. Это было великолепное и для многих желанное сочетание пышного богатства уходящего века и прогресса века грядущего. Судите сами: каждый из 25-ти номеров был оснащён своей собственной ванной комнатой с горячей и холодной водой и ватерклозетом; в отель был проведён свой собственный телеграф и даже телефон (нам даже известен его приятно короткий номер: 739). И все эти достижения науки и техники сочетались с дорогими тканями, хрустальными люстрами и канделябрами, освещавшими залы ярким электрическим светом, высокими зеркалами и изысканной мебелью.
В «Зонтаге» с вами были готовы говорить на корейском, французском, итальянском, испанском и английском языках. Здесь же вам с радостью предложили бы переводчика, гида и даже лошадей для более комфортного передвижения. Недалеко от гостиницы находились бар и бильярдная, где постояльцы могли беззаботно коротать своё время. Как видим, «Зонтаг» полностью оправдывал своё название, создавая атмосферу неспешного отдыха в окружении роскоши[18]. Кроме того, из Франции был приглашён опытный шеф-повар, сделавший кухню отеля его визитной карточкой. В некоторых источниках даже можно встретить мнение, будто королева Мин заказывала себе блюда французской кухни исключительно в «Зонтаге». Но мы-то с вами понимаем, что это, к сожалению, не соответствует действительности.
Отель «Зонтаг»
Иногда в литературе можно встретить утверждение, будто «Зонтаг» считается первым отелем европейского образца в Корее, однако это не так. Подобные гостиницы строились здесь и раньше. Однако «Зонтаг», по утверждению корееведа Ланькова, стал первым солидным, хорошо поставленным заведением, которое быстро превратилось в одно из самых известных мест в Сеуле. И, само собой разумеется, на первом этаже гостиницы располагалось кафе – первое общественное кафе во всей Корее.
Отель просуществовал недолго, всего два десятилетия, и был разрушен в начале 1920-х годов. Однако за свою короткую жизнь он видел и, думаю, сумел поразить своим блеском сливки общества буквально со всех континентов. Здесь останавливались Уинстон Черчилль и Джек Лондон, королевские особы и политики, дипломаты и журналисты. «Зонтаг» стал для Кореи тем, чем является для нас «Астория», для американцев – «Ritz», а для арабов – «Burj al Arab»: красивой сказкой о тех временах, когда всё только начиналось, и открывающаяся миру Корея была полна тревоги за ускользающее прошлое и надежд на завтрашний день. В сегодняшней Корее этому отелю и его интересной истории даже посвящён мюзикл под названием «Отель Зонтаг».
«Зонтаг» стал последней работой Середина-Сабатина в Корее. В 1904 г., в преддверье войны между Россией и Японией, он вместе со своей семьёй был вынужден покинуть страну, в которой прошли его самые плодотворные годы. Конечно, сложно утверждать что-либо наверняка, но всё-таки считаю, что отъезд из Кореи дался Середину так же тяжело, как в своё время Карлу Ивановичу Веберу.
Позади остались воспоминания, и хорошие, и плохие, но, безусловно, яркие. Уверенный в своих силах и в своей удаче самоучка смог стать придворным архитектором и заработать авторитет в стране, где к европейцам ещё только начинали присматриваться. Ему посчастливилось стоять у истоков формирования нового облика Кореи, у истоков её открытия – а так крупно везёт только единицам. Теперь же вместе с Серединым, г-жой Зонтаг, которой в конце концов пришлось продать свой отель, и десятками других русских уходил тот уникальный период, когда наши страны были как никогда близки и искали друг в друге союзников. Кропотливые старания мирных людей, кирпичик за кирпичиком возводивших мосты между двумя культурами, были в одночасье перечёркнуты войной, для которой не нужны ни дипломаты, ни строители.