Русская философия. Анализ истории. Том 2 - стр. 41

Развернём позицию нашего осмысления вопроса. Божественное всегда абсолютно бесконечно во всех смыслах этого слова. Тогда почему за основание всего мы всегда берем именно точку? Дело в том, грех инороден Богу, а потому его нет в бытии, но что он есть по сути? По сути говоря, грех несет разрушение, то есть разделение предшествующего единства, которое Божественно по сути природы. То есть в результате разрушения появляются осколки, то есть формы. Вот эти формы оказываются в поле созерцания воспаленной первородным грехом чувственной природы, имеющей естественное подобие им. Мы видим только то, что наделено границей, а точка – самое элементарное составляющее любой фигуры формальностей. Это с одной стороны. С другой, дело в том, что пораженная грехом природа человека обрела абсолютное ограничение и вместо этого абсолютно бесконечного пространства мы в бесконечности Царствия Небесного можем видеть посредством абсолютной ничтожности природы греха, только свое же подобие, только свою же ничтожность – точку^>307. Но, несмотря на это, точка остается носителем этой бесконечности – беда наша в том, что в поле зрения попадает лишь эта мизерная реальность, мизерная по природному свойству греха. Оная содержит в себе всю потенцию Царствия Небесного, которая свидетельствует о себе во множестве форм эволюционного становления от простого к сложному. Ведь форма остается наполненной Божественной сущностью и именно это обстоятельство дает о себе знать, то есть, не смотря на разделенность фигур, обнаруживается единство их во множественных взаимодействиях возникших. Это единство мы называем законом или закономерностью. Бог общается не с формой фигур, а с их внутренним миром. Для Бога нет форм, но есть только их внутреннее содержание^>308.

То есть болезнь (оная является формой жизни), на веществе мира и на естестве живого явлена только каким-то разрушением единства, какими-то осколками, какой-то формой фигур, как образ степени многообразного стеснения, закрепощения (одномерность времени – одно из этих закрепощений) или вообще отсутствием свобод для воспаленной природы человека, абсолютной скованности во грехе – точкой. В противном случае, грех разрушит все вокруг, ибо только Божественные силы имеют право на свободу – ведь они на разрушение не способны, ибо они только созидают мир. Нужно закрепостить свободу греха ради живого. А так как Бог грехом не обладает, то и нет смысла в закрепощении, ибо нет разрушения. Только созидающее в образ Божий наделено множеством степеней свободы^>309. Так как воспаление это только лишь болезнь на живом теле, то есть остается все-таки жизнью, то, как прежде, подчиняется законам Божественным и активирована только Божественной радостью. Так как жизнь в Боге – это естественное состояние бытия в любых формах, то именно этим обстоятельством стимулировано движение к совершенству всякого тварного до абсолюта подобия Ему. Ведь жизнью востребовано только и только пребывание в абсолютном образе своего Создателя, то есть ей нужна вся без остатка всеобъемлющая полнота Божественного и при этом востребованная для возможности жизни полнота может восприниматься только и только постепенно без опасных перенапряжений в ослабленном от воспаления грехом естестве, исключая всякую передозировку в радости бытия в созерцании Бога. Именно поэтому для столь значимой полноты богообщения оказалось востребованы всякие ограничения и одно из многих их носит имя «время». Бог только по великой любви к нам ослабшим творит ограничивающую свободы форму. То есть восприятие всей полноты Божественного невозможно в одно мгновение без вреда, небезопасно, но только удобоприемлемыми, соизмеримыми нашему ослабшему естеству кусочками. Нам, носящим человеческую природу, сие стеснение явлено формой ограничения в линейно-поступательном одномерном, однонаправленном времени, в котором в то же время продолжают работать законы живого Божественного. Просто эти ограничения никак не покушаются на образ того же Самого единого цельного, в реалиях этого мира выраженного непрерывной последовательностью, единящей начало и конец, как форма того же самого Божественного единства – непрерывно, пошагово-постепенно, эволюционно выражается вся полнота (от альфы до омеги) Божественного в названных нами пределах одномерного пространства.