Рождественские рассказы - стр. 8

Ночью Никитке снились новые сапоги. Наутро он и в училище всем мальчишкам рассказал, что у него к празднику будут новые сапоги.

За неделю до Рождества сапожник снял с Никитки мерку и стал ему делать сапоги. Калистрат Григорьич, сдержав свое слово и выпросив у Варвары гривенник на цветную бумагу, мастерил из старых табачных коробок звезду для Никитки, обклеивал ее золотой бумагой в узор, добыл откуда-то кусок малинового стекла и намеревался его вставить в середину звезды. Работа происходила по вечерам. Никитка был около Калистрата и следил за работой.

– А то недурно бы тебе, малец, еще стихи в поздравление своему папеньке крестному выучить, – говорил Калистрат Никитке. – Это еще пользительнее будет, ежели генерал хороший. Христа-то ты при генерале перед иконой прославишь, а потом обернешься к генералу и скажешь поздравление в стихах.

– Какое поздравление? – спросил Никитка.

– А вот я тебе скажу, а ты выучишь.

И Калистрат начал:

– Ах, какие хорошие стихи! – говорила Варвара, штопавшая тут же пятку шерстяного чулка, надетого на деревянную чумичку. – Выучи, Никитка, выучи. Как это будет хорошо, ежели ты генерала стихами поздравишь.

– Не только хорошо, а и пользительно. Думал генерал дать пять рублей крестнику – после стихов, смотришь, шесть дал.

И Никитка выучил стихи.

За два дня до Рождества была и звезда готова. Зажгли в ней огарок – горит отлично и светит красным огнем сквозь малиновое стекло. Никитка, освобожденный уже на праздники от ученья, раз десять в день напевал стихи: «Я маленький хлопчик, принес Христу снопчик». Накануне самого Рождества были готовы и сапоги. Никитка примерил их, и уже ему жалко было расстаться с ними. Сапоги были на толстейших подошвах и так громко стучали по полу. Сапожник, впрочем, велел их снять до завтра, и Никитка переобулся в валенки с сожалением и выронив из глаз три-четыре крупные слезы.

Вечером пришла мать с работы. Она ходила куда-то мыть полы и двери перед праздниками. Вернувшись домой, она принесла купленные на заработанные деньги кусок ветчины, ситнику, краюху ватрушки с творогом и фунт обрезков колбасы, припасы, долженствующие завтра служить для розговенья.

Поужинав вместе с сыном соленой треской, Варвара сказала Никитке:

– А ну-ка, Никитка, прославь Христа. Я хочу посмотреть, как ты завтра у генерала, у папашеньки крестного, Христа славить будешь.

Никитка тотчас же зажег огарок в звезде, встал перед потемневшей иконой и запел:

Христос рождается, славите…

– Хорошо, хорошо! – одобрил Калистрат. – А теперь стихи.

Никитка и стихи «Я маленький хлопчик» прочел.

Варвара совсем расчувствовалась и стала отирать слезы рукавом платья.

– Ей-ей, если на генерала благодушность найдет, то он завтра Никитке даже не синенькую, а красненькую даст – вот какой он чувствительный, – говорила она.

– А уж с красненькой не поскупитесь и на бутылку вместо сороковки, – сказал Калистрат. – Ведь вот надо и чеботаря попотчевать, – кивнул он на сапожника.

– Мне главное, чтобы три с полтиной за сапоги выдали, а уж попотчевать, так я и сам попотчую, – скромно отвечал сапожник.

Ложась спать, Никитка спрашивал у матери:

– Мамка, а какая эта самая синенькая бумажка бывает? Покажи мне.