Размер шрифта
-
+
Российские колокола - стр. 17
Повёрнуты спиной?
На смерть чисты рубахи.
Решенья ждут его.
Промчался Пётр. И с плахи
Не поднял никого.
И по ступенькам круто,
Потупив гневный взор,
Взбежал к себе, как будто
Не им – ему позор.
Как дерзки чада праха!
И снилось с той поры:
Стрельцы лежат на плахах,
А в плахах – топоры.
Глава вторая
1
За Яузой в колонии немецкой
Дорожки посыпаются песком.
Окно белеет свежей занавеской
Над садиком с жеманным цветником.
Вот курку обезглавил повар меткий,
Хозяйка тушку отнесла на лёд.
Зовут к столу. Хорошенькая медхен
Петру на руки из кувшина льёт
(Весь вечер будет на глазах вертеться,
Сверкая кружевами панталон).
– Герр Питер! – братец подал полотенце
И браво каблучком прищёлкнул он.
И фатер изъясняется пространно,
И на руках у мутер дремлет мопс…
Но как прелестна, как невинна Анна!
Как соблазнительно прекрасна Анна Монс!
Смущённый Пётр, не выказав афронту,
Ответил на приветствия кивком,
В дверях пригнулся и прошёл к Лефорту,
Где трубки набивают табаком,
О прусский политик толкуют важно,
За кружкой коротая вечера.
Как перед вами, боши, Русь черна.
Как гордо держитесь, как авантажно.
Запанибрата вы с её Царём.
Брезгливы, не гоняетесь за кушем,
Встречая обывательским радушьем,
Не замечая венценосца в нём?
Ещё узнаете Петра крылатым,
Когда, скользнув с могучих стапелей,
Россия в Балтику войдёт громадой всей,
Вплывёт сорокопушечным фрегатом!
Уже обложен русскими Азов,
И взяты каланчи броском рисковым,
И сняты с устья цепи – Дон раскован!
И Шеин ждёт со сдачею послов!
2
Обряжай князей в обноски,
Сбрось лохмотья, нищета…
Нынче свадьба! Царь московский
Женит пьяницу-шута!
Мчат облаянные псами,
Оттого и ветер свеж,
Размалёванные сани,
Разухабистый кортеж!
В царской бархатной карете
Яков едет, шут хмельной,
С перепуганной до смерти
Дьяка думного женой.
При жезле дурак, в короне!
Испитому ли насквозь,
Хмуробровой бабы кроме,
И невесты не нашлось?
Верх кареты чудно заткан:
Из жемчужин Зодиак.
А форейтор на запятках —
Окривевший с горя дьяк!
Ни шуты, ни скоморохи:
Из соломенных карет
Ухмыляются пройдохи,
Злобится боярства цвет.
На быке в куле мочальном,
Перепачканный в золе
Скачет поп! Столоначальник
Подвязался – на козле!..
Мать честна, упряжкой птичьей
Из рождественских гусей
Пётр на дрогах правит лично!
Го г о т над Москвою всей!
Шут взмолился – мочи нету!
Но обычай царский лют:
Остановят, шасть в карету
И винище в глотку льют!
– Пей, дурак!.. —
До бабы лаком,
Раскатал губищи шут;
Только дверца хлоп, и Яков
Мёртвым вывалился тут…
Не в обхват невеста – чудо!
А жених, аж синий весь!
Но доволен Пётр. Не худо,
Что посбил с боярства спесь?
3
«Ах, Анна, Анна! Что за скерцо!..»
Волною пальчики бегут.
А под окном в шлафроках немцы
Покуривают:
– Славно, гут!
Скромна, пышна, опрятна Анхен,
Свежайший розан на гряде.
Нет, не Лопухиной, неряхе,
Со швабкой спорить в красоте.
Резвее не сыскать на свете,
И рассудительная – в мать.
Царь и в Голландии не встретит
Задка круглей… Хотя, как знать?
Воскресные порхают трубки
Под яблоней среди ветвей.
А Пётр целует Анну в губки,
И от усов щекотно ей.
Облапил, шепчет:
«Эка малость?
Европу осмотрев, вернусь…»
По клавикордам заметалась —
Полыни солоней на вкус.
Замолкло лёгонькое скерцо.
Не заиграет ли опять?..
Сопят, прислушиваясь, немцы.
А впрочем, поздно… Время спать!
Глава третья
1
Торг великий по Москве.
С камкой, бархатом лабазник
Подскочил к рябой вдове:
Страница 17