Размер шрифта
-
+
Российские колокола - стр. 16
Каждый злобен, дерзок, худ;
Каменку, что Жаром-птицей,
Пивом-брагой обдают!
Вот копчёными сигами,
Угоревшие в дугу
Срамники во двор сигают
Прохладиться на снегу.
На сугроб в сивушном дыме
Бесов огненных набег,
И под рёбрами крутыми
Голосит январский снег.
С полведра не столько пьяны,
Сколько так – для куражу,
Одеваются в кафтаны,
К сабле тянутся, к ружью.
И гуляют по Посаду,
В табор сбившись удалой.
И бузят. И нету сладу.
И кричат:
– Петра долой!..
Присоветовала Софья:
Думных выкогтив бояр,
С Красного крыльца на копья
Сбросить, яко падаль, в яр.
Милославский – заводила,
Милославский – коновод!
Шубу кунью окропила
Кровь могучих воевод.
Огрызаясь, багровея,
Враз лишились животов
Ромадановский, Матвеев,
Долгоруков, Салтыков.
Отрок-Царь было перечить.
Зарыдал, Забился весь…
– Отойди, Пётр Алексеич,
Ноне мы гуляем здесь.
Знали, что Царю не любы.
Да не ведали, кажись,
Как в ночи кусал он губы?
Ох, не так бы обошлись!
Верно, вынули бы душу,
Как из прочих важных тел,
Видя, что рыдал в подушку,
Что от злобы зеленел?
Жив остался бы едва ли;
Порешить недолго тут,
Если бы убивцы знали,
Сколь он памятлив и крут.
2
Девки пусть боятся леших,
А Петруше – не с руки.
Эко вымахал! Потешных
В роты строит и в полки!
От пальбы зело угарно.
До беды недалеко.
В ужасе за Государя
Дядьки, мамушки его:
– Ой, ты, отрок-Царь, отросточек!
Не пужай Царицу-мать.
Игры аховые. Косточек
Кабы, милый, не собрать?
Лучше изумруды-яхонты
Перекатывай в горсти.
Девок ли любовью-ягодой,
Сокол ясный, угости.
Подбегут к тебе красавицы,
Спросят ленту, спросят брошь,
И целуй – какая нравится,
Обнимай – какую хошь.
Изомни, измучай ласкою,
Утоли свой волчий нрав.
А смурно?.. Охотой царскою
Раскатись среди дубрав. —
Хмурится Петруша, дёргает
Разволнованным лицом.
Тяжела опека долгая,
Надоело быть юнцом.
Прокричал: «В атаку, конница! —
И скосил глаза на мать, —
Дело егеря охотиться,
А царёво – воевать…»
3
Потянулся в Троицыну лавру;
Двинул, образуя крестный ход;
Валом повалил мало-помалу
Наш богобоязненный народ.
– Вызволить Петра – святое дело.
Застращали отрока стрельцы… —
«Быть ко мне!» – над весями звенело.
Прыскали гонцы во все концы.
– Царь никак! А Софья? Софья – баба… —
Выи нагибая под ярём,
Дьяков хитрых разумея слабо,
Чуяли, что правда за Царём…
Шли от Лук Великих, от Рязани,
Шли от Клязьмы, от Коломны шли…
Отовсюду! Перечислить разве
Все края родительской земли?
И уже – отстанешь ненароком —
Каждый забежать спешил вперёд.
За народом кинулся с прискоком
И служилый, и иной народ.
«Быть ко мне!» – дорога вилась бором,
«Быть ко мне!» – перевивала даль…
Не иначе, Всеземным собором
Утверждался юный Государь?
Мятеж – вернейшим смотр,
И худшее не зря…
И выезжает Пётр
Из стен монастыря.
И кони скачут сыто,
Не рвутся из подпруг.
А за каретой свита
Из преданнейших слуг.
Стрелецкий бунт подавлен.
Зачинщики мертвы:
Испытаны в подвалах
И брошены во рвы.
Заря на небосклоне.
Попробуй солнце спрячь?
Доволен Пётр. А кони
И на подъёме вскачь.
Растроган – чуть не плакал,
Как увидал с горы:
Стрельцы лежат на плахах,
А в плахах – топоры.
И так вдоль всей дороги
До самой до Москвы.
Их головы – залоги
Царёвой головы.
Лицом уткнувшись в плаху,
Склонились как один…
Но не заметил страху
В бугристой мощи спин.
Как будто и не в сраме?
И нет на них вины?
Склонились – будто сами
Казнить себя вольны?
Хоть бы почтили взглядом!
Чай, грезят стариной,
К нему, Царю, как задом,
Страница 16