Россия и локальные войны. 1991–2023 - стр. 9

Эта классификация основана на тщательно модернизированном подходе к потребностям данного исследования, но уже прочно утвердившемся в геополитике, основанном на глобальной стратегии обхвата или так называемой «стратегии анаконды». Еще в середине XIX века генерал Уинфилд Скотт предложил оптимизировать действия Северной армии в Гражданской войне в США. В дальнейшем эта стратегия и основанные на ней методы изучения геополитической практики Альфредом Махэном были распространены на весь мир. Наконец, в конце XX века эта концепция продолжала развиваться в творческом наследии Генри Киссинджера, который назвал ее стратегией «звено цепи».

Основываясь на стратегии и методологии, предложенных англосаксонскими авторами, мы выделим сплетения «звеньев цепи», «колец», которые «современная анаконда» плетет вокруг исторической России, пытаясь замкнуть ее в прочную геополитическую цепь неисторического прозябания и, по возможности, разделить Россию на несколько небольших государств посредством различных локальных войн, как это было разработано в Югославии. Сегодня эти условные «кольца анаконды» или периметры конфронтации, как они будут определены в этом исследовании, шире и глобальнее, чем раньше, когда Россия (Советский Союз) должна была быть отрезана только от «теплых морей». К началу нашего XXI века принципиальная недостаточность предыдущего подхода стала очевидной, и теперь гибкие, но надежные «кольца анаконды» должны, по мнению западных стратегов, изолировать Российскую Федерацию по всем возможным направлениям ее геостратегического продвижения, сковать любые усилия российского руководства по возвращению стране утраченных позиций в мире. Таким образом, для самой России отмеченные нами периметры конфронтации столь же правильно понимаются, как и три зоны безопасности, поскольку для России речь идет не о внешней экспансии, а только о защите национальных интересов в рамках российского исторического пространства, в пределах собственной зоны исторической ответственности.

Если смотреть из Москвы, то есть с точки зрения национальных интересов Российской Федерации, то первый периметр безопасности следует признать внутренним. Похоже, что именно конфликты внутри границ страны представляют наибольшую угрозу для ее стабильности. Возникновение конфликтов в пределах советских границ было важным признаком времени и свидетельством того, что руководство союзников управляло политическим процессом в стране. В истории независимой Российской Федерации на рубеже 1980‑х и 1990‑х годов наблюдался значительный рост напряженности, в основе которого лежали факторы политического, социального, экономического, религиозного и межнационального характера. Для целостности государства – самой новой российской государственности – этнополитический фактор играл такую же важную роль, как и для СССР в целом.

Среди наиболее острых конфликтов в границах Российской Федерации, переросших в вооруженное противостояние, в первую очередь уместно говорить о тех, которые имели место на Северном Кавказе. Именно там локальные конфликты приобрели характер затяжной вооруженной конфронтации, в то время как в других регионах она все еще не достигла наивысших стадий развития конфликтов в горячих точках. К таким кризисам можно отнести вооруженный конфликт между ингушами и осетинами, о котором мы уже вкратце упоминали.