Россия и локальные войны. 1991–2023 - стр. 11

Прежде всего, в данном случае речь идет о норме, заложенной в законе, не только политической, но и территориальной реабилитации. Это правило отражено, например, в статье 3. В ней говорится: «Реабилитация репрессированных народов означает признание и осуществление их права на восстановление территориальной целостности, существовавшей до неконституционной политики насильственного перекраивания границ, на восстановление национально-государственных образований, существовавших до их упразднения». Однако механизм реализации этой нормы никогда не был описан ни в самом законе, ни в подзаконных актах. Таким образом, закон был пустой политической декларацией. Он служил не снятию, а эскалации существующих трений[7]. Но неоднозначность правовых норм позволила Ельцину попытаться политически победить Союзный центр. Во время предвыборной поездки на Северный Кавказ в июне 1991 года и встреч с представителями ингушских и осетинских активистов он предложил каждой стороне отдельный выход из кризиса. Понятно, что два пути разрешения конфликта, озвученные Ельциным за кулисами представителям двух заинтересованных народов, полностью исключали друг друга. Их внедрение в возмущенное общественное сознание соседних автономных регионов, вовлеченных в конфликт, только усугубило и без того сложную ситуацию.

Некоторые другие законодательные инициативы также способствовали «юридическому» оформлению предпосылок назревающего конфликта. Так, в апреле 1991 года Верховный Совет Северной Осетии ввел чрезвычайное положение на территории Владикавказа и Пригородного района. Осенью того же года руководители Северной Осетии, воспользовавшись правовой и политической неразберихой, царившей в то время в стране, а также назвав декларацию независимости Южной Осетии и Чечни прецедентом, официально приступили к созданию так называемой Демократической Республики. «Республиканская гвардия» и «Народное ополчение» – это вооруженные формирования, которые не предусмотрены законами ни СССР, ни РСФСР. А в мае 1992 года парламент Северной Осетии утвердил постановление о принудительном производстве оружия на предприятиях Владикавказа для нужд этих неконституционных правоохранительных органов. Своеобразной финальной точкой в очерчивании правового поля конфликта стал принятый 4 июня 1992 года Верховным Советом РСФСР закон «Об образовании Ингушской Республики в составе Российской Федерации». Вопрос о границах Ингушетии опять никак не рассматривался и не решался.

Осетино-ингушский конфликт вступил в свою горячую фазу 20 октября 1992 года, после гибели осетинской девушки и двух ингушских женщин, первых двух жертв горячей фазы противостояния. Уже 22 октября начались перестрелки между ингушскими и североосетинскими милиционерами, в ходе которых были убиты еще несколько человек[8]. Эти события привели к волне митингов и столкновений. После 24 октября, когда решение принимается волонтерами и жителями Пригородного района ингушской национальности на Совместной сессии Советов ингушских районов, спорная территория временно фактически переходит под контроль ингушей. В ответ 27 октября Верховный Совет Северной Осетии предъявил ингушской стороне ультиматум с требованием разблокировать Пригородный район. Но попытка поговорить с ингушами с позиции силы только ведет к дальнейшему обострению ситуации. В некоторых селах (Камбилеевском и Октябрьском) вспыхивают стычки и гибнут люди.