Рейс в одну сторону 3 - стр. 32

– Да, остается только он, правда, ему сейчас не до меня.

– Почему? – вскинула брови Маргарита.

– Он тоже заболел.

– Чем?

– Не знаю.

– Хорошо, – ответила Маргарита, – узнаем. Так, я тогда пошла, а ближе к двенадцати или к часу, снова приду, хорошо?

Штукк кивнул.

Кондрашкина встала с кровати, и, отойдя на пару метров от нее, снова сказала Ильичу, чтобы тот постарался выкроить время для осмотра.

Ильич что-то ей тихо ответил и Маргарита, вдруг разозлившись, покраснела и вышла из комнаты отдыха. Штукк все это видел, но вовремя закрыл глаза, как только Маргарита отошла от Ильича.

«Странная история между ними», – успел подумать Штукк и провалился в глубокий сон.

Маргарита шла из комнаты отдыха, чувствуя, как внутри нее всё клокочет от злости. Как этот сморчок посмел ей перечить, и унижать? Хорошо, что никто не слышал, что он ей сказал, а то бы она не сдержалась и двинула бы ему промеж глаз!

Она шла в столовку – с утра в животе было пусто, и от этого у Кондрашкиной портилось настроение. Встретившись взглядом с новой раздатчицей Надеждой Изгибовой, которая работала сегодня, как пчела, Маргарита кивнула ей, и, не дождавшись ответа, встала в общую очередь. О чем она только не пыталась думать: о покойном Полозове, о Малыше, о беременной Елене, и даже о Трясогузове, которого пока не удалось поднять с инвалидного кресла – все эти мысли перебивала одна настойчивая въедливая мыслишка: сегодня ей помешали сделать свою работу. Что или кто ей помешал, Маргарита понять не могла, но во время «работы» цифры на кубике вдруг выстроились таким образом, что это могло означать лишь одно – здесь что-то вмешалось в процесс сканирования организма Штукка. Обычно цифры менялись строго в арифметической прогрессии, а тут, они будто сошли с ума, перестроившись задом наперед, а заодно и перевернувшись, словно отразились в зеркале. Так поменять цифры на кубике может только воздействие мощного электромагнитного излучения, ну или колдун такой силы, которой еще не знала эта планета.

Чисто теоретически, кубик подчинялся лишь одному хозяину и не мог так резко менять своих цифр. На практике же вышло совсем по-другому: либо «хозяев» значительно прибавилось, либо… Тут Кондрашкина терялась в догадках – весь багаж ее знаний оказался бесполезным перед этой новой проблемой, и она, не зная, с кем теперь посоветоваться, подумала, что будет лучше оставить все, как есть, или, на худой конец, поговорить с Рыльским, который около десяти лет тянул лямку на «Цитроне», не считая общего стажа работы на архипелаге.

Маргарита однажды поинтересовалась у Полозова этим вопросом, и выяснилось, что ее напарник вкалывает на островах почти тридцать лет. Да, это была внушительная цифра, и, к тому же, Маргарита больше никого не знала с таким огромным стажем на секретном объекте, где опасность подстерегает на каждом шагу. Конечно, отрицательные личные качества Рыльского перевешивали весь его ценный опыт, и Кондрашкина невольно поморщилась, представив себе, как она будет что-то у него спрашивать, желая знать подробности для своего дела. Да, он, как и товарищ Могильный, ее боится, и всегда боялся практически с первого дня появления Маргариты на «Цитроне». Однако другого подходящего человека здесь нет: только он может рассказать ей кое-какие подробности, связанные с теми пациентами, с которыми имел дело он и Полозов, и в этом плане, эти пациенты их объединяли. Самое главное, Полозов мог, в свое время, посвятить Рыльского в тонкости работы с кубиком, чтобы использовать его на «полную катушку», для помощи этим «общим» их пациентам. Вот это и надо было у него выяснить, если, конечно, Рыльский близко подпустит к себе Кондрашкину…