Развод. У тебя есть дочь - стр. 37

Приваливаюсь к стене.

Я должна себе признаться, что я хочу оставить Аню себе.

Я хочу защитить ее.

Укрыть под крылом.

И дать то, в чем ей отказала ей родная мать. Любовь. Безусловную любовь за то, что просто есть без всяких причин и условностей.

Без этой любви человек не сможет быть нормальным.

Если у меня с отцом проблемы, то у Руслана с матерью.

Моя свекровь — сложный человек, чью любовь надо было заслужить, и выбором Руслана она не была довольна, когда он привел меня с ней познакомить.

Знакомство с ней было напряженным и полное неудобных вопросов к моей персоне. После этого она позвонила Руслану и, видимо, заявила, что не одобряет меня в качестве невестки, и он ей жестко сказал, чтобы она успокоилась.

Ну, она, можно сказать, успокоилась. На свадьбу не пришла, к внукам не рвалась и не рвется. Подозреваю, что до сих пор ждет, когда сын одумается и женится на нормальной женщине, а не на бледной оглобле.

Он никогда особо не вдавался в подробности своего детства. С матерью поддерживает связь, но теплоты между ними нет. Перспективный мальчик с большими амбициями разочаровал ее.

А его отец умер рано. Как-то Руслан неосторожно пошутил: папа решил, что лучше лечь в гроб, пока совсем уж не стал неудачником рядом с королевой.

Может, в этом проблема?

Может, в Руслане проснулись те демоны, которые зародились в его детской и подростковой душе?

И сейчас я думаю, что тогда в юности он спасал не только меня от деспотичного отца, но и себя от требовательной и холодной матери.

Мы ведь вцепились друг в друга, создали семью, в которой хотели оба укрыться.

Щелкает замочная скважина. Я выхожу в прихожую.

Руслан скидывает туфли, снимает пальто и набрасывает его на крючок вешалки. Смотрим друг на друга в тишине и не моргаем.

— Ты плакала? — наконец, спрашивает он.

Я пожимаю плечами.

— А я проблевался, — шагает мимо в сторону кухни. — Вот уж не думал, что от кого-то может буквально тошнить.

Следую за ним тихой тенью.

— Она спит? — оглядывается.

— Да, — останавливаюсь. — Только ты за порог, она и выползла.

— Мило, — кривит губы и заходит на кухню. — Страшный дядя напугал маленькую девочку.

Наливает из графина воды в стакан и застывает каменным изваянием. Желваки играют на щеках.

— Глаш…

— Что?

— Наш брак ведь был хорошим, — опирается о столешницу кулаками. — Из всех этих лет я лишь год все пустил на самотек.

— Ну, ты еще пять лет потом лгал…

— Как бы я тебе все это сказал? — резко разворачивается ко мне.

— Ты действительно верил, что правда не вскроется?

— Я надеялся, — усмехается. — И да, я бы унес это с собой в могилу.

— И позволил бы Анфисе жить с этой ложью? — всматриваюсь в его глаза.

— Позволил бы, — тихо отвечает Руслан и взгляда не отводит, — ты не поймешь меня. И мне тебе этого не объяснить, Глаш, но это не отменяет того, что мне сейчас легче дышится. Ты не думай, что я все эти годы жил без сомнений и страха.

— Страха перед чем, Рус? Давай честно, — цыкаю я. — Я не та женщина, которая все рушит вокруг. Ты хочешь видеть меня такой, и, может, даже поверил в то, что я долбанная истеричка, но это не так. Я никогда не была такой. И знаешь, разговор о твоей интрижке на стороне не взорвался бы сборами чемоданов, угрозами и побегом. Ты бы, возможно, потерял штамп в паспорте, но остался бы отцом и человеком, с которым мы бы сохранили хорошие отношения.