Развод. У тебя есть дочь - стр. 38
— А на черта мне хорошие отношения, если мне нужна жена?
— А зачем она тебе? — делаю к нему шаг. — Зачем я тебе, как жена? А ты мне, как муж, Рус? Зачем мы друг другу, как супруги? Для чего, блин? Жить в одном доме, спать в одной кровати? Что для тебя брак? Семья? Ширма, за которой ты серьезный женатый человек? Привычка? Потому что так надо?
— Я не хотел тебя терять.
— Это полная чепуха, — цежу в его лицо. — Ты это сам прекрасно знаешь. Это просто очередные тупые слова, под которыми нет ничего, кроме желания оправдаться. Я не та женщина, Рус, которая покупается на подобный бред. Я смотрю на поступки. И я сейчас говорю не про героизм, ясно? Не про красивые жесты. Я знаю, что люди бывают уродами, я знаю, что они могут слабыми, я знаю, что им бывает страшно и стыдно, потому что я сама человек. Думаешь, во мне нет той тьмы, которая требует вышвырнуть маленькую девочку и сделать вид, что это не моя проблема? Ты считаешь, что я не хотела найти ласку и внимание у другого мужчины?
— Что?
— Да, хотела, — не отвожу взгляда. — Мне были нужны разговоры по душам, хотя бы кратковременная защита от истеричной дочери-подростка, капризного сына и равнодушного мужа-козла. Глоток воздуха. Каждый раз, когда я выходила из дома, у меня были мысли не возвращаться, бросить все. Никто из вас не ценил меня. Все только брали, брали, брали и брали! Но ничего не давали взамен! Ничего! Вы меня выжрали! Выжрали до дна. Вот зачем тебе со мной брак, чтобы жрать меня.
— Не говори так…
— Поэтому ты и испугался тогда, Руслан, — усмехаюсь. — И ничего не сказал про ребенка на стороне, ведь тогда бы пришлось отдавать себя, чтобы не случилось апокалипсиса. Отдавать больше, чем ты привык, нашим детям, отдавать часть себя мне, чтобы хоть что-то сохранить между нами, отдавать Ане кусочек души, чтобы спасти ее. И не говори, что ты не знал, какая у нее мать. Знал, Рус, знал, что она за женщина, но предпочел сделать вид, что не знаешь. Ты не дебил, ты не идиот. Ты хорошо разбираешься в людях, а иначе бы тебя отымели все, кому не лень. Ты знал, что ждет этого младенца. Знал, что там не будет любви, заботы, защиты и безопасности. Знал, мерзавец, — у меня выступают слезы,, — что ее ждет.
Руслан отворачивается, подхватывает стакан с водой и делает глоток. Молчит несколько секунд и тихо говорит:
— Знал. И да, не хотел лишних проблем.
29. Глава 29. Не могу...
Я знаю, чего ждет от меня Аглая.
Такого же острого и сильного ответа, как и ее речь, в которой много обиды на мою несправедливость, равнодушие и побег от ответственности за семью.
Но я не смогу его дать.
У нас не выйдет того разговора, которого она жаждет и которого заслужила.
Потому что я не могу.
Потому что для начала надо разбить ледяную толстую корку льда и добраться того, чего я не хочу касаться.
Сейчас я опять готов сбежать, и даже с концами все бросить, потому что мне сейчас неприятно и страшно.
Страшно, потому что если расколоть ледяную броню, то меня захлестнет осознанием происходящего ужаса с моей женой, моими детьми и маленькой девочкой, которую бросили. В том числе и я обрек ее на пять лет несчастливого детства с жестокими людьми.
Но это не все, чего я боюсь.
Ведь эта корка льда стала нарастать до встречи с Вероникой и связался я с ней уже не способным правильно чувствовать и оценивать свои поступки.