Птичка перелётная. Маршрут для обречённых - стр. 10
Рядом мучилась переживаниями Элла; впереди неё, загораживая сцену, маячила кучерявая голова какого-то парня. Парень был высоким настолько, что с её места виднелась только макушка принца датского. Элла обожала Шекспира, знала всю пьесу наизусть, но надежда насладиться в этот вечер игрой актёров окончательно рухнула. Она наклонила голову вправо, пытаясь охватить взглядом большую часть сцены, но сидящий впереди парень, тоже наклонил голову вправо. Элла сжала губы и гневно задышала ему в затылок.
Усугубляли момент мрачные декорации и приглушённый свет рампы. Гамлет, вытянув зажатый в руке череп, шагнул вперёд, остановился, многозначительно набрал в лёгкие воздух, чтобы произнести знаменитую фразу, и в этот момент дама в жабо громко чихнула. Гамлет вздрогнул, череп выпал и покатился со сцены вниз под ноги высокому парню в первом ряду.
Все замерли: зал в немом ожидании, Гамлет в испуганной растерянности.
Высокий парень наклонился, подобрал череп и, стряхнув с него пыль, громко произнёс:
– Бедный Йорик.
– Ха-ха-ха! – разразилась громогласным смехом дама в жабо, и весь зал, как по команде, рухнул дружным хохотом. Смеялась и Элла. Долго, заливисто, отпуская скопившееся раздражение.
***
Он догнал её на выходе из театра, улыбнулся.
– Как вам спектакль?
– Понравился. Особенно ваша сцена. Вот уж не думала, что из трагедии можно сделать комедию, но вам удалось.
– Я старался.
– Вы актёр?
– Я Егор.
– Это мне ни о чём не говорит. – Элла посмотрела на часики. – Извините, я тороплюсь.
– На автобус?
Элла остановилась и внимательно посмотрела в ясные серые глаза под сросшимися в волну бровями.
– Откуда вы?..
– Я тоже езжу восемьдесят шестым, часто вас вижу.
– А я ни разу вас не видела.
– Неудивительно, вы всё время смотрите в книжку. Ахматова, кажется.
– Да…
– «Двадцать первое. Ночь. Понедельник.
Очертанья столицы во тьме.
Сочинил же какой-то бездельник,
Что бывает любовь на земле».
– Во мгле…
– Что?
– Очертанья столицы во мгле, а не «тьме».
– Эх, перепутал.
– Ничего страшного. – Элла посмотрела вдаль. – Вы хорошо читаете.
– Можно мне вас проводить?
– Ну раз нам по пути…
***
– Кажется, ты запуталась.
– Когда кажется, креститься надо. – Элла весело улыбнулась в ответ на замечание сестры и щёлкнула Катю по носу.
– Когда отношения не единственные, в них легко запутаться, – назидательно упрекнула Катя.
– Завидуешь?
– Чему?
– Что у меня вон сколько кавалеров, а у тебя только рыжий Сёмка. – Элла показала сестре язык.
– Что ж тут хорошего? Разврат.
– Разврат – это когда все одновременно, а у меня по очереди.
– Разве можно любить по очереди?
– А кто говорит про любовь?
Элла вынула из шкатулки нить розового жемчуга, накинула на шею, полюбовалась в зеркало. Дорогие бусы ей подарил отец в свой последний приезд в отпуск. Благодаря заработанным на Севере деньгам он мог позволить себе щедрые траты. Отец дарил подарки жене и дочерям, но для Эллы всегда находил что-то особенное. Он гордился дочерью, и не жалел средств на то, чтобы подчеркнуть её красу.
– Но ты же с ними целовалась!
– Это что, преступление?
– А разве без любви целоваться не противно?
– Не противно! – Элла нагнулась к зеркалу, чтоб подвести ресницы. – Если умеючи. Сёмка-то умеет?
– Не знаю. – Катя надула губы и отвернулась к окну.
– У-у-у… Да ты ещё нецелованная, а рассуждаешь о чём не знаешь, – усмехнулась Элла.