Птичка перелётная. Маршрут для обречённых - стр. 9
В салоне автобуса мгновенно стало нечем дышать, положение не спасали даже раскрытые окна и люки. По просьбе задыхающихся пассажиров водитель открыл двери. Недолго думая, Элла выскочила из салона и пошла пешком. За ней выскочили ещё двое: высокий молодой человек спортивного телосложения и широкоплечий мужчина «под сорок».
Элла пошла прямо, молодой человек двинулся за ней, а мужчина свернул направо.
День близился к завершению, но жара продолжала плавить сухой, наполненный взвесью пыли воздух. Пройдя три квартала, Элла нырнула в фойе театра. Молодой мужчина остановился у афиши, посмотрел на неё и направился к кассе.
В полупустом фойе было немногим прохладней, чем на улице, зато не было пыли. Раздался первый звонок, и топтавшиеся в фойе люди направились к дверям, ведущим в зал. Элла подошла к зеркалу, достала из сумочки расчёску и причесала тёмно-каштановые пряди. Волосы были её гордостью: длинные, густые, блестящие, доходящие до линии талии. Элла никогда не заплетала их в косу, не накручивала и не закалывала, предпочитая носить их распущенными и гладко-причёсанными.
Чтобы избежать толкотни и позволить зрителям занять дальние места, Элла простояла перед зеркалом до третьего звонка и только после него отправилась в зал. Когда она вошла, свет в зале начали гасить, но это её не смутило; своё место Элла знала хорошо, нашла бы его даже с закрытыми глазами. Она всегда покупала билет во второй ряд, третье кресло от прохода. В этот раз Элла тоже купила билет заранее – второй ряд, десятое место, но оно оказалось занято. На её месте сидела необъятных размеров дама со взбитой мочалкой на голове и, аппетитно чавкая, дожёвывала купленную в буфете плюшку.
– Извините, вы заняли моё место, – негромко произнесла Элла, чуть склонившись над дамой.
– Да? – приподняла та нарисованную бровь. – Ну садись рядом, свободно же.
– У меня десятое… – Элла протянула билет.
– А у меня девятое, – не глядя на билет, чередуя слова с чавканьем, произнесла дама.
– Тогда садитесь на своё.
Дама проглотила остатки плюшки и уставилась на Эллу.
– Какая разница?
– Я хочу сидеть на своём месте, – сказала Элла приглушённо, так как с заднего ряда на неё недовольно зацыкали.
Свет в зале погас, занавес разъехался, а она всё ещё стояла в проходе.
– Освободите место, пожалуйста, – Элла старалась держать себя в руках, но чувствовала, как лицо её наливается краской гнева.
– Не буду я скакать, у меня колени больные. – Дама опустила голову, выдавив на кружевной воротник второй подбородок, и принялась стряхивать на пол крошки с обширной груди.
– Пересядьте, – не уступала Элла.
– Не мешайте смотреть, – изрыгнула дама в её сторону капустной отрыжкой.
– Пересядьте…
– Не мешайте, – недовольно зашикали с заднего ряда.
Элла плюхнулась на свободное сиденье. Настроение было испорчено, она смотрела на сцену, но боковое зрение не выпускало из виду наглую соседку с пышным жабо на груди. Через десять минут женщина достала из сумки плитку шоколада, развернула её, шурша обёрткой, и начала есть. Откусывая шоколад, она таращилась на терзающегося раздумьями Гамлета и качала головой. Её лицо отражало глубокие переживания, словно вместе с принцем датским она искала ответы на философские вопросы о бренности жизни, смерти и неизбежности конца.