Проверка моей невиновности - стр. 20

– И что же ты делала в таком случае? Сдавала чистый лист?

– Нет, писать я умела. Я, естественно, могла написать что-то. Но писала в итоге… всякое настоящее. То, что со мной действительно случалось. Просто рассказывала правду о себе.

– Ну, теперь это называется “автофикшн”. Очень модно вообще-то.

– Правда? Это тоже реальная тема?

– Конечно. Жанр также известен как “жизненное письмо”, “творческие мемуары”… По сути, ты пишешь о собственной жизни, но не так, что “сперва случилось это, потом случилось то”. Берешь ту или иную часть своего жизненного опыта и пишешь о ней так, как если б сочиняла роман.

– Хм-м. Может, и тебе имеет смысл попробовать что-то такое. Это куда искренней, по-моему, чем выдумывать какой-то там детектив.

Прим, покусывая карандаш, задумалась. Понять, целиком ли всерьез Рашида это говорит или нет, она не могла. Но третью строчку к себе в список добавила все равно, и теперь выбирать ей как начинающему писателю предстояло из трех вариантов:

1. УЮТНОЕ УБИЙСТВО

2. ТЕМНАЯ АКАДЕМИЯ

3. АВТОФИКШН

И тут Эндрю позвал их вниз ужинать.

Он с нетерпением ждал их в кухне, где, кроме него, никого больше не было. Приготовил затейливую греческую трапезу с мусакой в качестве главного блюда, расставил тарелки на пятерых и даже наполнил пять бокалов вином, но есть все это пока было некому. Рашида уселась на предписанное ей место и бережно развернула салфетку. Прим отправилась на поиски матери и Кристофера.

Те обнаружились в кабинете матери, разговаривали вполголоса. Прим уже собралась было вмешаться в беседу, однако что-то в тоне Кристофера заставило ее замереть на пороге, сдать назад и прислушаться к тому, о чем шла речь.

Обсуждали они Брайена.

Брайен, как Прим стало известно накануне вечером, был их общим другом в Кембридже сорок лет назад. Некоторое время эти трое были неразлучны. Троица провинциальных подростков из государственных школ оказалась в одном из богатейших и отборнейших кембриджских колледжей – они тут же нашли друг друга и друг к другу прибились, ища взаимной поддержки. Несмотря на кое-какие неурядицы, их дружба выдержала три года в Кембридже и десятилетия после выпуска.

Человек широких интересов, Брайен в университете учился медицине, однако много времени проводил и на лекциях по другим предметам. Его дальнейшая карьера как психиатра задалась блестяще, однако недавно взлет оборвался: в шестьдесят один ему диагностировали рак с прогнозом всего в полгода, и даже это оказалось оптимистической оценкой. Он умер десять месяцев назад, в ноябре 2021-го.

И вот Джоанна и Кристофер говорили о нем. Она показывала ему синюю конторскую папку на кольцах, набитую бумагами, и говорила:

– Смотри, я нашла мемуары! Их погребло под бюллетенями, которые тут скопились за четыре года.

– Чудесно! Можно я их с собой на конференцию возьму?

Джоанна помедлила.

– Мне кажется, будет лучше, если я их оставлю тут и попрошу кого-нибудь в офисе снять копию. Ничего?

– Конечно. Вполне.

– Отправлю тебе как можно скорее. Тут много о тебе.

– Правда? – Кристофер полистал страницы. – А Роджер Вэгстафф – он-то удостоился упоминания?

– О да. И там о салонах есть кое-что поразительное. Когда тот писатель приезжал выступить и так далее.

– В таком случае, – сказал Кристофер, торжественно возвращая папку, – присматривай за этим хорошенько. У тебя сейф есть или что-то вроде?