Прости меня, если сможешь - стр. 30
— Нет там никаких просителей!
— Это потому, что я их сдерживаю.
Том закатил глаза и откинулся на спинку своего кресла.
— Так ты реально свалил с ней в Уизел-холл?
— Ну да, — я пожал плечами, взял со стола друга фото Камиллы и принялся его разглядывать так, будто видел в первый раз.
— С ума сошел?
— Не ты ли уверял меня, что она бедная, несчастная, безобиднейшая девочка?
— Я не про то! Эта развалина непригодна для жизни!
— Какие вы все неженки.
— И ты оставил ее сейчас там одну?
— А что, я обязан надзирать за ней круглосуточно?
Том ударил себя ладонью по лбу и обреченно потер глаза.
— Я начинаю жалеть, что попросил тебя об этой услуге.
— Чудно. Тогда, может, заберешь ее и передашь кому понадежнее?
Я произнес это как можно непринужденнее, но Том мгновенно напрягся.
— Что случилось?
— Ничего.
Взгляд друга сделался тяжелым.
— Ничего! — повторил я погромче и поубедительней. — На самом деле я не за этим пришел, но попытаться стоило.
Том продемонстрировал мне кулак. Раньше в таких случаях он отвесил бы мне ментальный подзатыльник, и я отдал дань дружескому такту.
Мы были ровесниками и знали друг друга чуть ли не с пеленок. Даже родились в один месяц, и даже почти в один день — Томас опередил меня на какие-то сутки. Но, очевидно, эти сутки были какими-то невероятно значимыми в астральном плане, потому что иногда создавалось ощущение, что приятель старше меня на пару лет, а иногда — на десяток. Он всегда знал, как надо и всегда знал, как лучше. Я, бывало, шутил, что если бы мир прислушивался к его мнению, мы бы давно уже жили в утопии.
Впрочем, Том и впрямь поначалу решительно пробивал себе дорогу к мировому господству, выбрав политическую карьеру. Вот только теперь гробил ее непопулярными программами.
— Так зачем ты пришел?
— Соскучился! Ладно, ладно, — я прекратил ерничать и вернул фото Камиллы на место. — Хотел задать пару вопросов. У мисс Миллс осталась какая-то семья?
— Насколько мне известно — нет. И родители, и брат погибли. Дядя и кузен были казнены. О более дальних родственниках мне ничего не известно. Даже если они и есть, семья не особенно поддерживала контакт.
— А их дом?
— Конфискован, как и все ценное имущество.
— А не ценное?
— К чему ты клонишь? — Том заинтересованно приподнялся, разглядывая меня со странным выражением лица.
— Ну… одежда, фото, книги, прочая дребедень? Личные вещи, мелочи, не имеющие ценности?
— Одежда, вполне возможно, передана в центры помощи малоимущим. Книги — в библиотеки. Остальное… если честно, понятия не имею, это не входит в мою компетенцию.
— А узнать можешь?
— Попробую. Зачем тебе?
— Не мне, — я мотнул головой. — Ей.
— Она спрашивала?
Я чуть помолчал. Нет, она не спрашивала. Ее просто доставили на порог моего дома, как посылку — с одиноким чемоданом в руках, набитым казенной ерундой. Нате, пользуйтесь. Я знал, что суть программы Тома заключалась не в том, чтобы унизить темных, поставив их в услужение светлым, а в том, чтобы хотя бы так перемешать нас обратно. Начать стирать эту жирную черту, проведенную между черным и белым. Я знал, что он тщательно выбирает надзирателей для своих подопечных. Я знал, почему он выбрал меня.
И еще поэтому я не хотел становиться тем, кто даст свободу Лизе Миллс. Я не хочу вмешиваться в политику. Не хочу, чтобы мое имя полоскали заголовки а-ля «Герой войны отпустил на свободу одну из тех, кто искалечил его жизнь».