Прости меня, если сможешь - стр. 29
— Что вы собираетесь чистить? — простодушно изумилась бакалейщица. — Обелиск на Триальской площади?
Я мрачно подумала, что обелиск отчистить было бы проще, и призналась:
— Резиденцию Тернеров.
— Матерь божья! — матушка Фру воскликнула настолько искренне, что мне даже стало приятно, что хоть кто-то оценил весь масштаб стоящей передо мной задачи. — Вот, еще обязательно возьмите эту пасту. Мелочь всякая — серебро, медь, бронза — засияет, как новая! И еще, если позволите, могу посоветовать…
В итоге прилавок оказался заставлен всяческими моющими-чистящими-полирующими и прочими средствами. И я этому совершенно не препятствовала, переживая только об одном — хватит ли на это счастье выданных носорогом денег. И черт с ним, с хлебом!
— А плотника не посоветуете? — пребывая в мечтах о том, как изменю свою (ну и Мэтта заодно) жизнь к лучшему, я вспомнила еще о пугающих меня ступеньках.
— Конечно, мистер Уэлс, прекрасный мастер! Он как раз должен будет заглянуть ко мне сегодня вечером за сахаром — хотите, я передам, что в его услугах нуждается мисс…
— Миллс.
— …мисс Миллс из особняка Тернеров, — с улыбкой закончила она. И вдруг эта улыбка застыла на ее лице, будто приклеенная скверным клеем — кривовато и неестественно.
Я даже машинально обернулась — кто там вошел в лавку, что бедную женщину так перекосило. И только потом сообразила, что звонка колокольчика слышно не было. А смотрела она на меня. Теперь уже — с неприятной смесью испуга и брезгливости.
«Знает. Понятия не имею, откуда, но знает», — четко осознала я.
Настроение мгновенно улетело в отметку «глубокий минус», в душе всколыхнулась злоба и раздражение.
— Сколько? — процедила я, решив, что встану насмерть, но без товара отсюда не уйду, и пусть только попробует отказаться меня обслужить. Что я сделаю — я понятия не имела, но почему-то это было невероятно важно.
— Четыре фунта, пять шиллингов, три пенса, — механически произнесла миссис Фру, отмерла и продолжила упаковывать покупки, вот только лицо у нее при этом сделалось такое, будто она с огромным удовольствием мне рожу «Чистоблеском» начистила бы сама.
Рука моя, достающая деньги, не дрогнула, несмотря на то, что это было почти все, что оставил мне Мэттью — и я подозревала, что оставил он это не на один поход в магазин. До того, как лицо бакалейщицы сделалось гипсовой маской, я бы, может, и прикинула, что взять сейчас, что оставить на потом, чтобы не транжирить попусту. Но сейчас мне просто хотелось убраться отсюда подальше и поскорее. Мне даже неинтересно было, как она узнала, кто я.
Хотя вру. Неинтересно, но важно. Но спросить это сейчас я не могла.
Расплатившись, я забрала сдачу, сгребла увесистые пакеты и покинула «Бакалею матушки Фру» с такой прямой спиной, будто проглотила одну из пик парковой ограды.
Мэтт
— Ты реально свалил с ней в Уизел-холл?
— И тебе привет, — буркнул я, усаживаясь в одно из кресел для посетителей, скинул ботинки и закинул ноги на второе.
— Идиотская привычка, — проворчал лучший друг, глядя на это действо неодобрительно. — У меня сразу появляется ощущение, что ты мой дядюшка Яша из дальних стран, приехавший на пару дней и оставшийся на десятилетку.
— Можно подумать, ты мне не рад. Спасибо скажи, я сдерживаю очередь из очень нудных просителей.