Пропасть - стр. 33
Между тем никто не может с уверенностью сказать, что случится на востоке Европы. Вложенная в письмо телеграмма от нашего посла из Петербурга, кот. пришла в пятницу вечером, может тебя заинтересовать, поскольку показывает взгляд России на происходящее и то, как даже на этом этапе Россия пытается втянуть нас в конфликт…
Тонкие листы бумаги из Министерства иностранных дел были жалкой заменой вербены, но другого букета у премьер-министра не было. Что могло лучше доказать его любовь к ней, его зависимость от нее, его полное доверие к ее преданности и осторожности? Он вложил телеграмму в письмо и запечатал конверт.
Глава 7
В середине дня письмо премьер-министра забрали вместе с остальной деревенской почтой из почтового ящика в Саттон-Кортни и отвезли в фургоне на сортировочный пункт в Оксфорде, потом погрузили в поезд, отправившийся в Лондон незадолго до половины шестого и прибывший на место час спустя, снова отвезли в почтовый сортировочный центр Маунт-Плезант в Клеркенуэлле и доставили с десятиминутным запасом к Ирландскому почтовому экспрессу, отходившему каждый вечер с вокзала Юстон в 20:45. В 2:20 письмо прибыло в Холихед, и через несколько часов в понедельник утром, прямо перед завтраком, почтальон после долгой поездки на велосипеде привез его в Пенрос-Хаус, где Венеция уже ждала в холле, чтобы перехватить письмо и тайком отнести наверх к себе в спальню.
Едва вскрыв конверт и развернув таинственный, почти прозрачный лист бумаги, она почувствовала в нем нечто особенное, непохожее на обычные письма.
Срочно
От сэра Дж. Бьюкенена сэру Эдуарду Грею
Сегодня утром мне позвонил русский министр иностранных дел…
Венеция прервала чтение на первой же фразе.
Сначала она подумала, что премьер-министр перепутал официальную корреспонденцию с личной почтой. Но потом вернулась к письму и поняла, что он на самом деле хотел послать ей этот документ: Вложенная в письмо телеграмма… может тебя заинтересовать. Он часто показывал ей телеграммы во время послеобеденных поездок. Но никогда прежде не присылал их почтой.
Сидя на краешке кровати в тишине Пенрос-Хауса с письмом в одной руке, а другой машинально перебирая бусины ожерелья, она прочитала письмо целиком, поначалу вдохновленная возможностью заглянуть мельком в тайный мир высокой дипломатии, затем ошеломленная, а под конец и вовсе немного испуганная как самим содержанием, так и осознанием, что сейчас ни одна женщина во всей стране не знает столько о кризисе.
Она посидела еще пару минут, постигая смысл прочитанного, пока не вздрогнула от удара гонга, созывающего домочадцев на завтрак. Быстро сложила телеграмму и письмо, засунула их обратно в конверт, запихнула его в карман юбки и спустилась по лестнице.
Никто не поднял головы, когда она вошла. Все были погружены в чтение утренних газет: отец, мать, три старшие сестры и их мужья. Племянники завтракали наверху в детской и не должны были появиться раньше середины утра. Венеция подошла к большому столу, тянувшемуся через половину комнаты, присматриваясь к дюжине серебряных блюд с приправленным специями омаром и бараньими ребрышками, яйцами и почками, картофелем и черным пудингом, томатами и грибами, шипящими от жара тоненьких свечей, расставленных под ними.
Внезапно у нее пропал аппетит. Она налила себе чая и взяла с подставки тост, а слуга тут же забрал у нее чашку и тарелку и встал рядом, ожидая распоряжений. Венеция оглядела стол и указала на пустой стул возле матери. Проходя мимо нее, Венеция через плечо матери глянула на заголовки новостей в «Таймс»: