Прохвост - стр. 6

Ваза упала.

Крик молоденькой официантки запустил движение. Люди, очнувшись, принялись вскакивать, кричать, звонить, фотографировать, и где-то за спиной (Артём с трудом мог в это поверить) даже раздался смех, пусть и звучал он так, словно автор этого звука выбрал его случайным образом, не учитывая сложившуюся ситуацию. Лиза, наконец, вышла из ступора и закричала. «Вот она не стесняется показаться смешной», – почему-то пришло в голову Артёму.

– Что тут происходит? – медленно, голосом человека, которого прервали на каком-то важном слове, проговорил Родзянко.

Артём, который чувствовал себя сейчас вполне спокойно, размеренно проговорил:

– Слава застрелился. Нужно вызывать врача.

Он достал телефон и, обратив внимание на то, что руки не дрожат, набрал «112». Когда оператор ответил, Артём вкратце объяснил суть дела. Затем, ответив на несколько вопросов, прервал вызов.

– Едут, – проговорил он, про себя отметив, что ведёт себя чересчур спокойно.

Максим Максимович кивнул.

Вениамин Михайлович вскочил со стула и подбежал к телу Святослава.

– Может быть, он жив? Может, жив? Слав, а, Слав?

Его голос срывался на фальцет, а руки ходили ходуном.

– Как проверить пульс? Как проверить?.. – голос окончательно сорвался.

Артём, чувствуя, что в состоянии управлять своими действиями, подошёл и присел рядом с толстяком. Он сам себе сейчас казался воспитателем рядом с несмышлёными ясельниками.

– Запястье, Вениамин Михайлович, нужно проверить запястье.

Он сам взял левую руку Славы и приложил указательный и средний пальцы к артерии. В этот момент он увидел входное отверстие от пули, обрамлённое чёрным кольцом порохового ожога. «Пульса не будет», – решил он. И оказался прав.

***

Полиция и «скорая» приехали одновременно. Двое полицейских просили людей расступиться, пока их коллеги пробирались к телу. Медики стояли в стороне – самоубийце они уже не требовались. Только сейчас Артём увидел, что вокруг тела собралась приличных размеров толпа: официанты, посетители внезапно позабыли о том, что должны играть друг перед другом роли, соответствующие их статусу, и удивительным образом слились в монохромное единое целое – в толпу. Оказалось, что ресторан был не так уж и пуст.

– Отойдите, не мешайте работать, – угрюмо проговорил один из полицейских, взял за плечо Артёма и медленно, но настойчиво отодвинул его в сторону.

Артём сделал несколько шагов назад к Лизе и обнял её. Жена как будто только и ждала этого – уткнулась ему в плечо и глухо зарыдала. На высоких каблуках она была выше Артёма, но теперь ему казалось, что она уменьшилась в росте, как будто съёжилась. Затем, взглянув на её ноги, он понял, в чём дело. Сидя за столом и слушая долгие тосты Максима Максимовича, она сняла туфли, чтобы дать отдохнуть ступням, а вот надеть их она уже забыла. Когда Слава вынул пистолет, ей уже было не до обуви.

«Пистолет. Где же пистолет?» – подумал Артём. Удивительно, но про пистолет все как будто и забыли.

Он повернулся и заметил, как полицейский, пухлый и розовощёкий, словно он только что пришёл с мороза, неуклюже присел и разглядывал что-то на полу. Артём чуть вытянул шею, чтобы разглядеть, что именно полицейский изучал, и, увидев, замер в изумлении.

На тёмном, со светлыми проплешинами, паркете, неуместный, как священник в борделе, лежал чёрный пластмассовый детский пистолетик с лампочкой-фонариком на кончике короткого ствола.