Прохвост - стр. 7
Глава 2
Артём смотрел вслед отъезжающему внедорожнику. «Митцубиши» громоздким, неуклюжим динозавром пробирался по гравийной дорожке, унося в своём чреве Лизу.
Артём стоял возле въездных ворот под светом фонаря и смотрел, как задние габаритные огни автомобиля становились всё меньше и меньше, пока вовсе не исчезли в тёплой летней ночи. Он пошёл в дом не сразу. Несколько минут он просто смотрел в ту точку, где растворились огни машины. Голова была совершенно пуста. Все мысли пока ещё сидели взаперти в тёмной клетушке в дальнем уголке его мозга, не смея поднимать волнение.
Он посмотрел на часы. Их подарили ему на прошлый день рождения в издательстве, и носил он их только потому, что Лиза, любившая дорогие штучки, настояла на этом. Минутная и часовая стрелки, слившись вместе, уткнулись своими острыми носами в двойку. Прошло каких-то четыре часа с того момента, как Слава загнал себе пулю в голову. Артёма передёрнуло от отвращения при воспоминании о чёрной дырочке меньше пятикопеечной монеты размером и пороховом ободке, похожем на подводку для глаз. Два часа они провели в отделении, ожидая, пока их опросят. Полицейские совершенно не проявляли энтузиазма, но, в конце концов, записали показания. На вопрос, замечал ли он в последнее время что-то странное в поведении Иванова С.И., Артём ответил: «Нет». На вопрос о том, откуда у Иванова С.И. взялся «пистолет Макарова», он ответил: «Не знаю». Полицейские, не получив от него ровно никакой информации, попросили расписаться в записанных с его слов показаниях. Артём, не читая, поставил подпись привычным, отработанным до автоматизма, движением, и его отпустили. В коридоре отделения его уже ждала Лиза, освободившаяся чуть раньше.
По пути домой она почти всё время плакала. Артёму показалось, что слёзы были слегка наигранными, словно Лиза для себя решила, что в ситуации, когда гибнет лучший друг её мужа, необходимо соответствовать тяжести момента. Его ощущение подтверждало и то, что, несмотря на слёзы, Лиза вела машину по-мужски чётко и размеренно. Приехав домой, она сразу же сказала, что собирается к сыну. Артём, который не хотел сейчас никому ничего объяснять, да и вообще разговаривать, отказался ехать. Лиза позвонила папе, и пока Николай Александрович ехал за ней, Лиза расслабилась, откупорила бутылку «Киндзмараули», и к моменту, когда «Паджеро» с дизельным бухтением подобрался к въездным воротам, уговорила половину.
Сейчас же, глядя, как большая стрелка решила расстаться с маленькой ещё на час и еле заметным движением вырвалась вперёд, Артём констатировал, что подспудное желание Лизы напиться перебралось к нему и плотно обосновалось в голове. Он поднялся по ступенькам на крыльцо и вошёл в дом.
На покупке дома настояла Лиза. Артёма вполне устраивала их «двушка», но жена, когда дела и у него с издательством и у неё с бизнесом пошли вверх, в ультимативной форме сообщила, что их жильё не соответствует их статусу. После полугода поисков нашёлся участок с небольшим, но достаточно новым и опрятным, двухэтажным домом. После двухкомнатной квартиры дом с огромной кухней и четырьмя просторными комнатами показался Артёму просто гигантским. Он ходил по пустым комнатам, слушая эхо от стука ботинок по полу, и безуспешно пытался представить, чем можно заполнить всё это пространство. Постепенно они обжились, превратив пустую коробку в уютное жилище. Лиза настояла на том, что у Артёма должен быть отдельный кабинет, где он мог бы спокойно заниматься писательством, не боясь, что кто-то спугнёт его музу. Артём, несмотря на сопротивление жены, выбрал себе небольшую комнату в полуподвальном помещении. Узкие окошки под потолком, расположенные в полуметре над уровнем земли, почти не пускали солнечный свет. Он ощущал себя булгаковским Мастером в этой уютной комнатушке, только под окнами вместо сиреней, лип и клёнов росла огромная сосна с неизменным ковром из пожелтевшей хвои. Здесь он проводил много времени: писал, читал, дремал, размышлял и играл.