Прохвост - стр. 15
Максим Максимович сообщил, что шорт-лист появится не позднее начала мая, и что шансы Артёминого «Кукловода» очень высоки.
– А там, глядишь, и премию получишь. Представляешь, открываешь ты «Википедию», а там указано: «Артемий Павлович Белозёров, Лауреат премии такой-то такого-то года». Будешь сидеть в жюри «Бестселлера» в следующем году. Красота! А потом, может, и другие премии подтянутся. В общем, секс, драгз и рокнролл сплошной.
Лиза рассмеялась.
– А всё благодаря кому? – продолжил главред. – Максиму Максимовичу, естественно. Ну, – гипертрофированно скромно проговорил он, – конечно, не только ему. Всё издательство тебя выпестовывало: и редакторы, и корректоры, и бог ещё знает кто.
– И художник, – пробормотал Артём. Его покоробило, что Штирлиц так быстро списал со счетов Святослава, хотя этому он совершенно не удивился.
– А? – вскинул голову Максим Максимович, и в этот момент Артём почувствовал желание взять чайник и обрушить его на голову главреда. Именно за это хабальное и недовольное «А?» Он даже на секунду представил себе картину: Штирлиц заваливается назад от удара, сломанный нос кровоточит, по щекам течёт густая коричнево-красная заварка, в волосах осколки фарфора и разбухшие чайные листья, в глазах – боль и изумление. На секунду ему показалось, что его руки буквально зачесались от желания воплотить эту красочную картинку в жизнь.
Он непроизвольно поскрёб ногтями запястье.
– Я говорю…
– Конечно, Слава тоже очень постарался, – тут же прервал он Артёма. – Не обложка, а ловушка для мух. Читатели так и липнут.
Артём вспомнил, как Максим Максимович отозвался об обложке на похоронах. «Какая-то банальщина». Получив признание в виде хороших продаж, картинка для главреда из посредственности превратилась в ловушку для читателей.
– Слава был молодец, – сообщил Максим Максимович. – Мастер своего дела. Совершенно непонятно, что это на него нашло.
Артём разозлился. Нашло? Он так говорит, словно Слава чересчур много выпил и позволил себе какую-то экстравагантную, но совершенно безобидную, выходку. Громкий хохот, ругань с официантом или, на худой конец, танец на столе.
Воцарилось неуютное молчание. Артём яростно расчёсывал руки, будто под кожей у него завелись насекомые.
– Может, ещё тортику кому отрезать? – попыталась разрядить обстановку Лиза.
Артём в который раз подумал, что Максим Максимович даже не увидел этого накала. Он всегда вёл себя так, словно по определению не мог создавать неудобства и вызывать неприятие своими действиями. Вид «святой непогрешимости», как про себя называл это Артём, и теперь возник на лице главреда.
– С удовольствием, – проговорил он и, ловко подцепив вилкой маленький кусочек, оставшийся на блюдце, передал опустевшую посуду Лизе.
– А что за жюри? – переспросила Лиза, украдкой подмигнув Артёму, отчего тот немного расслабился и улыбнулся. Чесотка тут же стихла.
– Ну как же! Победитель входит в почётное жюри на следующий год. А я уверен, что наш Властелин букв и предложений несомненно победит. Мы сделали всё, чтобы этот роман не просто заметили, а вбили в мозги читателей гвоздями-«сотками». И мы, знаете ли, охватили всё. Телевидение, интернет, журналы, улицы и метро. Если бы наше издательство создавало Адольфу план Барбаросса, будьте уверены, мы все бы сейчас ходили строем и «зиговали» налево и направо.