Принцесса на горошине - стр. 12
Принцесса взяла себя в руки – некогда переживать то, чего уже нельзя изменить.
– Я хотела бы, чтобы никаких недомолвок между нами не было. И если Вы мне откажете, я пойму, я не буду на Вас в обиде. Главное, чтобы Вы не проговорились.
– Это в любом случае не в моих интересах.
– Меня не покидает ощущение, что я совершаю бесчестный поступок, что я отправляю вместо себя на казнь невинного человека.
Вы ведь наслышаны, что из себя представляет Филипп по прозвищу Барба де кабра? (*barba de cabra – козлиная борода)
– Зря Вы накручиваете себя, Ваше высочество, я знаю характер своей дочери – она чистая, она порядочная девочка, есть вещи, которых она никогда не позволит себе совершить, но… Но шанса своего она не упустит. И власть, положение, преклонение много для неё значат. В отличие от Вас она сумеет полюбить короля только за то, что он король. Да-да, бывает и такое. Она будет видеть его недостатки, но не станет их замечать. И супруг будет счастлив рядом с ней, потому что она сумеет убедить его, что он счастлив. Именно с ней и именно благодаря ей. И народ будет счастлив, что у него такая добрая, такая красивая государыня. А справиться с дворцовыми интригами я ей как-нибудь помогу.
* * *
Николетт пыталась узнать хоть что-то о том дальнем монастыре, куда король решил упрятать свою незаконную дочь. Об аббатстве Святой Бернардин. Она искала ответа в старых книгах от толстенных описаний земель Остнальерских до красочных сборников народных сказок и легенд , но толком не узнала ничего.
Разве, что находится тот монастырь далеко на севере, в диких малообжитых краях, где-то чуть не на границе с Союзом Горных Кланов. И что правила его чрезвычайно строги, что никому чужому не дозволено ступить внутрь этой твердыни и никому не дано вырваться оттуда. Вечно неспокойно море под его неприступными стенами и вечно кружат над белой крепостью, вечно кричат плачущими голосами белоснежные чайки.
Уже не первый век те, кто имеют силу и власть ссылают сюда наскучивших жён, бывших любовниц не способных понять, что их время кончилось, непокорных дочерей.
Немало настроено в Остнальерском королевстве монастырей, но из женских этот самый суровый. И самый странный. Хотя в чём эта странность не знает никто. Разве что местные, живущие по обе стороны границы. Странно уже то, что со дня его основания на него никто не решается напасть. Ни разу случая такого не было. На соседних землях могут громыхать войны, по лесам и дорогам шнырять банды грабителей и сторожевые отряды, а за монастырскими стенами – тишь да гладь. Только до этих стен ещё надо добраться.
* * *
Николетт ни разу после расставания с бонной Корделлой не решалась выйти в ночной сад. Но теперь она поняла, что это неободимо. Необходимо попрощаться с этим местом, было оно ей дорого или чуждо, не важно. Она обернулась кошкой и проплутав по вышитым лугам старинных гобеленов оказалась в залитом тревожащим лунным светом огромном дворцовом парке.