Предатели - стр. 32
Рэйн косится в мою сторону, а потом подтягивает к себе поднос, берет с тарелки последний тост и начинает им хрустеть.
— Если твой отец… не может иметь детей, то зачем ему я? У него есть двое детей, и они достаточно… - Я запинаюсь. – Прости. Трое детей.
Рэйн хохочет набитым ртом и не стесняется, когда крошки градом валятся на одеяло.
Я мысленно желаю себе терпения и ставлю «зарубку» не забыть утром попросить горничную перестелить постель. Потому что Марат будет в ярости, если его драгоценные телеса почувствуют хоть какой-то дискомфорт. Неделю назад он устроил разнос за то, что кофе, который ему принесли в постель, был недостаточно горячим. Бедная девушка чуть не получила чашкой в голову. Мне не хочется, чтобы она еще раз попала под удар, но теперь уже по моей вине.
— Не извиняйся, Красотка, - отмахивается Рэйн, когда заканчивает жевать. – Я для Островского – ужасный мерзкий паразит на его прекрасном древе в райском саду. Меня вообще не должно было быть. Я ошибка природы. Плод любви женщины, которая любила эту тварь.
Мне тяжело представить, что кто-то мог действительно любить Островского.
По своей воле и без принуждения. Но, может быть…
На вид Рэйну лет двадцать, плюс минус. В любом случае он старше Лизы, а с ее матерью Островский прожил в законном браке почти двадцать лет, и развелся совсем недавно. Так что, кем бы ни была мать Рэйна, она точно не была женой Марата. Возможно, двадцать лет назад Островский не был таким психом, как сейчас? Возможно, что-то изменило его?
Хотя, о чем это я?
Быстро гоню от себя эту мысль.
— Красотка. – Голос Рэйна отвлекает меня от раздумий. – Если тебе кажется, что ты начинаешь что-то понимать, что-то узнавать и видеть более ясно – поскорее забудь это. В этой семейке всегда и со всеми нужно быть начеку. Потому что я все равно не Островский и все эти несметные сокровища мне никогда не достанутся, на что мне, кстати, абсолютно плевать. А вот у Яна и Лизы, и их мамаш огромные планы на папочкины деньги. Особенно с учетом того, мамаша Яна трахалась одновременно с двумя братьями и то, что Ян оказался сыном Марата – чистая, поверь, случайность. Островский не оставит ему ничего. Из принципа. Ну а Яночка…
Рэйн так громко смеется, что мне приходиться закрыть его лицо подушкой.
Он не без удовольствия закладывает ее за спину, устраиваясь еще удобнее.
— Лиза – папин стыди позор. Наркоманка, алкоголичка, любительница давать всем без разбора. Ну а после скандала с тем порно-роликом прямо-таки королевского минета, который транслировали чуть ли не по всем центральным каналам, Островский вычеркнул из завещания и ее тоже. Он же хочет красивую родословную, безупречную репутацию и чуть ли не доисторический патриархат. Ну и кроме того, мамаша Лизы, мягко говоря, продала дочуркино счастье, когда согласилась на условия развода. Так что… - Рэйн подмигивает мне, делает вид, что собирается наброситься и снова смеется, когда в ужасе отшатываюсь от него и чуть не падаю с кровати. – Твой будущий ребенок, Красотка, будет единственным наследником, который получит сокровища Скруджа.
Меня снова передергивает.
Но на этот раз от вполне понятного страха.
Всевышний, куда я попала?!
[1] Стокгольмский синдром (англ. Stockholm Syndrome) — защитно-бессознательная травматическая связь, взаимная или односторонняя симпатия, возникающая между жертвой и агрессором в процессе захвата, похищения и/или применения угрозы или насилия.